Новые мытари
Шрифт:
Вечером того же дня Лоханкин, пахнущий духами и пивом, клево одетый и классно подстриженный, как обычно отправился вместе со своим напарником собирать дань с торговцев. Они прочесали облепленное нищими базарное охвостье, "отметились" в харчевном ряду, где под примитивными навесами торговый люд кормится нехитрыми горячими блюдами с пирожками и лепешками, обошли стороной конуры, где оптом продаются спиртные, прохладительные напитки, мешки с мукой и сахаром (там хозяйничают другие обиралы) и вышли к киоскам, выстроившимся вдоль улицы. Здесь была главная житница фирмы Толстопятова. Работа шла споро, по давно заведенному регламенту. Вот и фруктово-винный ларек азербайджанца Мамеда. Он как "лицо кавказской национальности" расплачивался вдвойне. Обычно толстая носатая будка Мамеда с "аэродромом"
– А вы собственно кто такие?
– наконец подал голос незнакомец.
– Служба безопасности фирмы "Новатор"... Слыхал про такую?
– с сарказмом ответил вопросом на вопрос Лоханкин.
– Слыхать-то слыхал. А все же чей ты будешь, мальчик?
Лоханкин дошел до полной кондиции и взвился.
– Учти, твои слова записываются. Понимаешь - за-пи-сы-ва-ются. Ты еще пожалеешь...
Договорить он не успел. Толстяк с неожиданным проворством поднялся, в мгновение ока сгреб подскочившего к нему напарника и стукнул затылком о стойку ларька. Тот осел на пол и как выброшенная на берег рыба хватал открытым ртом воздух. Затем очередь дошла до Лоханкина. Мощные руки оторвали его от пола и с легкостью перевернули вверх ногами. Незнакомец несколько раз встряхнул его и когда из карманов посыпались разные предметы, поставил раком и поддал ногой в зад так, что бедный малый лбом открыл дверь и вылетел наружу. Толстяк неспеша подобрал с пола содержимое карманов Лоханкина, сделал пальцем харакири диктофону, выдернул его кишечки и вместе с ключами и пачкой денег выбросил за дверь, а записную книжку оставил у себя.
– Передайте привет шефу от Горыныча и скажите, что скоро буду у него, напутствовал он ковыляющих и затравленно озирающихся сборщиков подати.
Так состоялся выход на авансцену еще одного действующего лица - верного адепта Голубя еще со времен колонийской отсидки. Преданность силача Горыныча к Голубю для непосвященных казалась таинственной и необъяснимой. Однако на самом деле все было просто. Независимый и неукротимый характер Горыныча, нежелание подчиняться зэковским "авторитетам" и правилам пришлись не по вкусу "паханам" и чуть не стоили ему жизни. Ночью в жилой секции над связанным во сне Горынычем устроили судилище и приговорили к повешению. Его отволокли в инструменталку, обставляя все так, чтобы было похоже на самоубийство. Стас, который сам был лагерным "авторитетом", знал о готовящемся злодействе и сначала решил не вмешиваться. Но вдруг ему в голову пришла мысль, что если спасти Горыныча, то тот до конца пойдет за ним, его смелость, решительность и необыкновенная сила могут сослужить хорошую службу. Вооружившись толстым арматурным прутом и призвав на помощь своих "шестерок", Стас освободил приговоренного к смерти.
Однако на этом дело не могло кончиться. Он был уверен, что "паханы" не успокоятся и непременно попытаются отомстить теперь уже не только Горынычу, но и ему. Это стало вопросом их чести. О грозящей опасности Стас догадывался по усмешкам, скользящим косым взглядам соседей по нарам, беспрестанным наглым подначкам приближенных к "паханам" бездельников. Готовясь к нападению, он добился, чтобы Горыныча перевели на второй ярус его нар. Оба спали по очереди. Горыныч вооружился массивным кастетом, а Стас - заточкой из стальной полоски и сложенной вдвое обмотанной медицинским бинтом цепью, которые прятал в рукавах робы.
Днем в колонии хозяевами были начальники отрядов и прочий надзирающий персонал из офицеров, ночью
В безлунную ночь после одного из таких застолий в секцию, где спали Голубь и Горыныч, ворвались десятка два подогретых водкой и наркотиком верзил. Из-за тесноты навалиться сразу всем скопом не удалось, и это оказалось наруку обороняющимся. Став спиной друг к другу, они отбили первую атаку с большими потерями для нападавших: трое корчились на полу, а двое еле уползли с разбитыми головами. Но стычка не прекратилась. Накопившись за нарами, каратели снова бросились со всех сторон. Разъяренный Горыныч, рыча как медведь, умело работал руками и ногами, сшибая с ног страшными ударами. Голубь направо и налево молотил цепью. Такого мощного отпора нападавшие не ожидали и обратились в бегство. Преследуя их, Голубь и Горыныч ворвались в секцию одного из "паханов" и так отделали его под горячую руку, что тот с серьезными травмами долго лечился в медсанчасти.
Другой "пахан" на следующий день подослал к Голубю своих клевретов с предложением отступиться от Горыныча и на пару разделить власть в зоне. Стас на это ответил, что с педеками, шаровыми и прочей сволочью ему разговаривать неохота.
Ночное побоище наделало много шума в колонии. "Авторитеты" и их приспешники затаили злобу, а основная масса заключенных, работающих и не нарушающих режим ("мужики"), к случившемуся отнеслась с явным одобрением. Администрация колонии тоже стала на сторону Голубя, поскольку всем давно надоело засилье "паханов". Да и Голубя она ценила за то, что не отлынивал от работы, грамотно обеспечивал производственно-экономическую деятельность и пользовался уважением у конторских служащих. Поэтому и само происшествие, и многочисленные травмы у осужденных не были преданы огласке, и медсанчасть оформила их как несчастные случаи.
Спустя год Голубь и Горыныч вместе с группой других осужденных получили условно-досрочное освобождение и одновременно покинули колонию.
Несмотря на длительное пребывание вместе, Стас совсем немного знал о своем подопечном. Было лишь известно, что он развелся с женой, от которой имеет дочь. Обе живут в Баку, где родился и сам Горыныч. Собственно настоящее его имя Гораций, а фамилия Бултыханов. Свое сказочное прозвище он получил, вероятно, из-за имени и отчества: Гораций Гарунович. Произносимое скороговоркой, оно звучит как Горыныч. Но вполне может статься, что это прозвище прилипло к нему и по другому поводу - благодаря его взрывному темпераменту, крутому нраву и недюжинной силе. Необъятные плечи и огромные кулаки Горыныча, устрашающие, длинные усы и черные слегка навыкате глаза, которые в минуты гнева становились сумасшедшими, вызывали невольное почтение к нему и опаску.
В молодые годы Гораций занимался восточными единоборствами, накачал мускулатуру, но потом забросил спорт, растолстел и отрастил брюхо. После освобождения он перебивался случайными заработками, терпел нужду и когда появился Голубь с радостью принял его предложение стать компаньоном в совместном деле.
Повторный визит к Толстопятову Стас нанес в сопровождении Горация. Околоточный мафиози явно не ждал такого скорого развития событий и не успел собрать подмогу в своем офисе, но форсу не терял.
– Я не позволю каким-то проходимцам вламываться в служебное помещение фирмы!
– закричал он , хватаясь за телефонную трубку.
Горыныч ловко перехватил его руку, выдрал из гнезда телефонный шнур, накинул его на шею опешившего Романа и начал потихоньку затягивать петлю. Стас со спокойной ухмылкой молча наблюдал, как багровеют щеки и выпучиваются глаза у противника. Когда тот начал пускать пузырями слюну, жестом велел сделать передышку.
– Ну, что, будем продолжать в том же духе или поговорим как цивилизованные люди?