Новые надежды для мертвецов
Шрифт:
— Ты подписал мой отчет о сверхурочных?
— А где он?
— Я положила его в твою ячейку для почты.
— Извини, но я туда не заглядывал. Я сейчас подпишу его, а потом поеду, пожалуй, домой. Ты тоже можешь закругляться. И передай Биллу, что сегодня наш рабочий день закончился. Попроси его, если хочешь, и он расскажет тебе, зачем мы ездили в тюрьму. Договорились?
Эллита взглянула на свои золотые часики:
— Но сейчас только начало четвертого...
— Эллита, я знаю, который час. Просто мне сегодня вечером надо кое-куда отлучиться, поэтому я хочу привести себя в
— Не забивай себе голову, Хок. Мы с девчонками сходим поужинать, а потом я свожу их в кино.
— Это будет очень любезно с твоей стороны.
— Причем тут любезности, Хок? Этот отель угнетает и меня, и твоих дочек. В нем невозможно долго находиться. Может быть, вместо кино съездить по тем адресам, где сдают квартиры? Я тут обвела карандашом кое-какие объявления в «Майами ньюс»...
— Эллита, если можно, то погоди немного с поисками жилья, ладно? Мне тут пришла в голову одна идея, и я хотел бы ее с тобой обсудить. Договорились?
Эллита пожала плечами.
— В принципе, мне спешить некуда...
— Спасибо. А сейчас отложи в сторону эти чертовы папки и езжай домой.
Хок подписал сверхурочные Эллиты, положил подписанный листок в почтовую ячейку лейтенанта Слейтера, запер дверь своего кабинета и покинул здание управления. Эллита очень нужна Хоку, чтобы помочь ему с воспитанием дочерей, но сейчас не время предлагать Санчес снять один дом на четверых.
Сью Эллен и Эйлина ждали Хока в вестибюле «Эльдорадо». Увидев отца, Эйлина бросилась ему навстречу, обняла и, приподнявшись на цыпочках, чмокнула в щеку. Смущенный Хок пытался отстраниться, но не успел. Эйлина вручила отцу семь долларов.
— Я помыла двух собак, папуля, — сказала она, опустив глаза долу. — Коккер-спаниеля и карликового пуделя. Хозяйка коккера заплатила мне пять долларов, а старик, чей пудель, дал мне только два бакса. Он сказал, что работа большего не стоит.
— Ты сказала ему заранее о том, что моешь собак за пять долларов?
— Конечно. Но он все равно дал мне только два бакса.
Хок вернул Эйлине семь долларов.
— Держи. Ты сама их заработала, поэтому деньги твои. Ты запомнила адрес этого скряги?
— Да, — кивнула Эйлина и показала рукой: — Он живет на Третьей улице. В пансионе «Элтон Армз».
— Как его зовут?
— Мистер Льюис.
— Понятно. Что ж, сейчас мы с тобой сходим к мистеру Льюису и побеседуем с ним.
— А мне с вами можно? — спросила Сью Эллен.
— Нет, Сью Эллен. Тебе придется подождать Эллиту. Она вот-вот приедет, и будет очень нервничать, если никого из нас не застанет в отеле. Скажешь ей, что мы с Эйлиной пошли разбираться с хозяином собаки, но скоро вернемся.
Хок и Эйлина прошли пешком три квартала, отделявшие «Эльдорадо» от «Элтон Армз» — двухэтажного многоквартирного пансиона, выкрашенного в грязно-зеленый цвет и покрытого розовой черепицей Вдоль всего фасада здания тянулась веранда на которой отдыхали, расположившись в плетеных креслах, шестеро обитателей пансиона — четыре старые леди и два пожилых джентльмена Они просто тупо глядели через улицу, где стоял точно такой же пансион, с веранды которого на шестерых
Хок и Эйлина поднялись на крыльцо. Хок подошел к мистеру Льюису, показал ему свой жетон и удостоверение, и сказал:
— Я из полицейского управления, мистер Льюис. Насколько мне известно, сэр, вы задолжали этой маленькой девочке три доллара.
Землистое лицо седовласого старика залило румянцем. Руки и ноги его задрожали, он передал карликового пуделя, который лежал на его коленях, старушке, сидевшей в соседнем кресле, и поднялся на ноги. Миниатюрная собачка оскалила пасть и принялась тявкать на Эйлину. Старик вытащил из кармана бумажник, пошарил в нем и протянул Хоку три доллара. Мистер Льюис жевал губы и трясся всем телом. Хок покачал головой и кивнул на Эйлину:
— Отдайте деньги девочке.
Мистер Льюис вручил Эйлине три доллара. Я собирался купить на эти деньги немного еды, — заскулил он. — Надеюсь, вы удовлетворены, разорив бедного старика?
— Не надо пудрить мне мозги, мистер Льюис, — строго сказал Хок. — Если вы в состоянии платить по сто долларов в неделю за пансион, то нечего экономить на мытье собаки, обманывая несовершеннолетнюю девочку. Извинитесь, пожалуйста, перед ней.
— Я извиняюсь, — сказал мистер Льюис и, сунув бумажник в карман, взял пуделя на руки. Маленькая псина мгновенно заткнулась. Мистер Льюис повернулся к Хоку и Эйлине спиной и медленно направился к дверям, которые вели в фойе пансиона. Открыв двери, он обернулся на пороге, яростно взвизгнул: — Я неизвиняюсь! Неизвиняюсь!
— после чего проворно шмыгнул в фойе и захлопнул за собой дверь.
Хок с Эйлиной отправились назад в «Эльдорадо».
— Папа, если мистеру Льюису эти деньги нужны были на еду, то может, мне не надо было их брать? — спросила Эйлина после того, как они молча прошли целый квартал. — Но почему же он тогда утром меня не предупредил, что у него нет денег?
— Мистер Льюис — обыкновенный лжец. Нечего жалеть его, Эйлина. Карликовый пудель с хорошей родословной стоит две-три сотни долларов. Если мистер Льюис помирает с голоду, то пусть продаст свою чертову собаку... Все, Эйлина, с мытьем собак покончено. В этом районе живут одни сумасшедшие, так что не будем с ними больше связываться. Сейчас придем в отель, вы с сестрой переоденетесь в купальники и мы пойдем на пляж. Если нам повезет, то успеем часок поплавать до начала дождя.
Глава 19
У Хока была единственная кредитная карточка, выпущенная сомнительным чикагским банком. Эту «Визу» Хок приобрел самолично, когда отконвоировал арестанта в Чикаго много лет назад. Банку было плевать на платежеспособность своих клиентов, что не могло не радовать Хока. Он обзвонил несколько рыбных ресторанчиков, чтобы заранее убедиться в том, что его кредитную карточку примут там к оплате. Сама по себе карточка была в полном порядке, потому что Хок исправно высылал в чикагский банк ежемесячный взнос в размере десяти долларов. Хок прекрасно понимал, что эта кредитная карточка так и останется единственной за всю его жизнь.