Новые небеса
Шрифт:
Монитор вспыхнул блестящими радугами, загремел победный марш, из туманной дымки возник силуэт дарайского офицера в старинной форме, Ивик с удивлением узнала национального Героя Демократии, Стауфена.
Актер, играющий великого покойника, сжимал в руке, словно скипетр, длинный бокал с могучей шапкой пены над желтой жидкостью.
Где-то на периферии затрещали очереди, мощный одиночный выстрел, судя по звуку, из гранатомета -- и бокал в руке разлетелся, жидкость всплеснула красивым нереальным фонтаном. Стауфен лишь улыбнулся и выше поднял сверкающий
– Крэйс "Золотой орел"! Живите вечно!
– произнес замогильный голос за кадром. Ивик захохотала. Бедный Стауфен!
– Чего хохочешь?
– вяло спросила соседка, входя в комнату.
– Да смешно по телеку... Надо себе тоже купить, что ли...
– Купи. Можно подержанный взять, я поспрашиваю, может, кто продает... Так вот, смотри.
Хэла бросила на диван тряпки. Ивик подошла, неуверенно порылась. Все это была ненужная одежда, которую Хэле отдавали какие-то знакомые -- но ей самой не подошло. Ивик тоже даром не нужно это барахло, но Хэла прямо-таки горела желанием "одеть ее прилично". Прилично в ее представлении -- это в длинные тяжелые бежевые брюки и старушечью куртку до колен. Ивик посмотрела в зеркало -- так она выглядит на все сорок. Нет, на сорок -- это как минимум.
– Теплые! На работу ходить, - уговаривала Хэла.
– Спасибо, - согласилась Ивик, - но куртка у меня есть, хорошая.
– Ну возьми хоть штаны...
– Спасибо, ты так обо мне заботишься.
– Да ладно!
– У тебя-то как дела?
– Не знаю, как! На работе, боюсь, сокращать будут...
– Ну есть же пособие, - сказала Ивик утешительно.
– Да знаешь, не хочется туда. В атрайд придется ходить, задолбают проверками. А найду ли что-то другое -- неизвестно. Вон сколько наших сидят... Тебе еще повезло. А у вас там нету мест больше?
– Нет. Но я буду иметь в виду, - пообещала Ивик. Присела на краешек дивана. Гостиная Хэлы была совершенно похожа на каталог, причем какой-нибудь дешевый, вроде "Источника", которым Ивик с Даной упивались в детстве. Изящно драпированные бархатные шторы, бархатные чехлы мягкой мебели, все в синих оттенках, синий же ковролин и поверх -- голубоватый пушистый ковер с узорами, черная стенка с множеством зеркал, в которых отражались хрусталь, безделушки, посуда, художественно расставленные на полках. Люстра из сотен крошечных стеклянных колокольчиков.
И мирно бормочущий телевизор.
– Почему ты телек никогда не выключаешь?
– Да как-то веселее с ним.
– Слушай, Хэла... а тебе бы не хотелось вернуться в Дейтрос?
Женщина пожала плечами.
– А нас туда, думаешь, пустят?
– Да не в том дело. Я в принципе. Вот ты здесь уже восемь лет. Здесь лучше?
Темные глаза Хэлы слегка потускнели. Соседка замялась, плечи ее дрогнули. Потом распрямились.
– В общем, да, лучше... В Дейтросе разве у меня было бы все вот это, - она повела рукой, - там же знаешь как в распределителях - нищета. И дети...
– она умолкла, но потом решительно закончила, - все равно как-то
Две дочери Хэлы были замужем, а в Дарайе замужняя женщина с детьми чаще всего не работает. "Устроена" - и все. У Малина, живущего пока здесь, одна перспектива -- в сиббы, вслед за отцом. И только старший сын действительно выбился в люди -- стал инженером.
– Мы в прошлом году в отпуск ездили на Лутану, - поделилась Хэла.
– В Дейтросе же все тоже ездят в отпуска... на море...
– Ну там же не такие курорты, как здесь! И вообще, знаешь, это у тебя хандра просто. Я тебя понимаю. Ты одна, никого нет... Родня вся там осталась, друзей здесь еще нет, мужика тоже... надо тебе завести кого-нибудь! Здесь же не строго, как в Дейтросе.
Ивик улыбнулась и смущенно потупилась. Хэла прищурилась, как разведчик.
– Что, уже есть кто-то?
– Да вроде, знаешь... представляешь, гуляла на рынке и встретила. Он тоже наш. Мой старый знакомый. Давно уже здесь.
– Ну ты даешь! И еще хандришь. Ну и как у тебя с ним? А он кто?
– С ним -- очень хорошо...
– Съезжаться-то будете?
– Нет... не знаю пока. Но он хороший. Он был гэйном, - рассказала Ивик. Даже такую чушь про Кельма нести -- и то было приятно, - попал в плен, ну и... в общем, теперь работает здесь.
Хэла присвистнула.
– Ну-у! Если гэйном был -- то это ты хорошо подцепила. Денег наверняка куры не клюют.
– Да вроде он не бедный...
– Да уж конечно! Используй его на всю катушку, вот, что я тебе скажу. Ну красавица! А ты еще говоришь, одежды тебе не надо! Да такого парня надо беречь, как зеницу ока! Слушай, тебе в парикмахерскую бы сходить! Это дорого, но у нас на третьем этаже одна баба есть, вот так стрижет, и всего за десятку!
– Ой, Хэла...
Их прервал затяжной звонок в дверь. Соседка помрачнела.
– Мой гад явился!
– она поплелась открывать. Из прихожей раздался жизнерадостный пьяный баритон Вайша. Пользуясь случаем, Ивик быстренько распрощалась и скользнула к себе.
Она раскрыла эйтрон. В кои-то веки есть немного времени. Ивик рассчитывала, что на Дарайе расписание будет не таким напряженным, будет оставаться больше времени на творчество. Но - тоже некогда, время надо выкраивать. То работа, то связь, то рутинные операции, а то -- Кельм... правда, вчера они вдвоем в кабинете, усевшись рядышком на диван, работали -- Кельм два года назад начал писать большой мистический роман. Судя по отрывкам, получится гениально.
В углу монитора висело сообщение от Кельма.
Он редко прямо выражал чувства -- Ивик, впрочем, тоже. Выражение чувств Кельма заключалось в том, что он писал записки и сообщения, то на мобилку, то на эйтрон. О чем-нибудь. Ни о чем. Контрольные.
"У меня все в порядке. Изменений нет. У тебя как? Узнай, когда у тебя отпуск, я тоже возьму, и мы съездим в замок Кейвора, тебе обязательно надо увидеть".
Самого Кельма в сети не было. Ивик нежно улыбнулась и стала писать ответ.