Новые праздники
Шрифт:
Так вот, мне совершенно искренне противны все общепринятые проявления человеческой души на пути ее идиотской тяги к бессмертию, как то: творчество в любых формах, производство потомства, любовь, труд на благо чего угодно и т.д. и т.п. То есть, сама человеческая жизнь мне глубоко противна и неприемлема в принципе, но... Но... Но так было далеко не всегда. И как так получилось, я не успел отследить, а теперь файл, в котором содержалась подробная информация по данному поводу, безвозвратно заполнен энтропией моей латентной депрессии, и... нет решительно никакой возможности.
Жизнь моя и жизнь окружающих, весь этот вечный праздник, с некоторых (уже довольно-таки давних) пор представляется мне очевидной ошибкой природы, каковую со всей очевидностью решительно невозможно исправить. Да и сама Природа, совершившая роковую
И уж совершенно не вызывает никаких сомнений, что нет ничего более бесполезного, чем что бы то ни было (еще раз повторю: ЧТО БЫ ТО НИ БЫЛО) кому бы то ни было говорить. ещё более нелепо все равно постоянно не закрывать рта, пусть даже и перед зеркалом, и не терять при этом надежды. Надежда – это вообще чушь. Ваня в корень зреет. Всё амино-кислоты сплошные, куда ни сунься!
Что касается покорного служки, то я прекрасно себе отдаю отчет, что все мы люди-гОвна, не исключая самых прекрасных женщинок (да и вообще без них никак и ни в чем не обходится), и что никто никому сто лет как на хуй не падал, то бишь, ещё родиться не успел, а уже на хуй не падала никому чья-то там вечная душа, и все мы лжем не со зла, а от того, что просто лжем, и предаем когда, то на самом деле не предаем, а стремительно мутируем плюс обстоятельства, опять же, какая уж жизнь без обстоятельств, без обстоятельств никакая жизнь решительно никак невозможна, и то, что я занят вашей непокорною писаниной вашей же покорной, блядь, госпожи, ибо от мужчины у меня только хуй и ориентация исключительно на женский пол, – это, конечно, происходит не потому, что так надо хоть какой-нибудь твари, включая нашего Господа, или там какой-нибудь пассионарный процесс можно тоже легко от нЕ хуя делать сюда приписать, а просто потому что у меня в голове так карта легла, а у вас сейчас тоже очевидно как-то по-своему она в вашей голове, в каковую вас безусловно ебать-колотить, улеглась, раз уж вы до сего места дочитали, и у всей ебаной вселенной голова безвольно свисает с плеч, клонится, клонится вниз, и самым лбом в клетчатый и тихий океан, разложенный зачем-то на этом столе, очевидно потому, что какая-нибудь ещё карта, у кого-то, может даже и у хозяина повиснувшей (между ушей. Мудак! Разве так говорят, повиснувшей?! А мне нравится!) головы, как-то опять же легла.
Честно говоря, я почему-то никак не могу набраться мужества и сказать прямо и просто несколько простых и банальных слов. Во-первых, да, я мудак, графоман и не писать не могу. Оправдывает меня то, что испугавшись некоторой нарисовывающейся статичности в собственных текстах я после того, как накропал божественную комедию «Вася», решил не писать до тех пор, пока не поменяется моя голова, чтобы не писать всю жизнь одинаково и вследствие этого скучно, как все писатели. Кроме прочего, я бы сейчас, спустя уже целых восемь месяцев так и не начал писать, если бы не те обстоятельства, ради изложения которых я и затеял эту очередную скучную и печальную повесть, которая по всей видимости, во всяком случае, для меня, обещает стать существенно более печальной, нежели «Ромео и Джульетта» в переводе господина Пастернака.
Во-вторых, я думаю, как и все слабые, а слабые – все, люди, что вот может мой жизненный опыт и моя, ебена мать, человеческая и божественная трагедия, быть может и послужит кому-то хорошему, доброму и чуткому уроком, предостережет его, трогательного такого и милого, от моего говна, каковое не по своей воле жую. А если (ну это уже, конечно, просто ни в какие ворота не лезет, ибо это даже не просто несбыточные мечты, а уж прям не знаю до какой степени дерзкий полет фантазии), таковых хороших, добрых и чутких будет целых несколько (юноши и девушки), и если, паче чаяния, одна из девушек полюбит одного из юношей, а он, что уж совсем невероятно, полюбит так же, всем сердцем, ее; то, возможно, они, хоть и обязательно будут несчастливы, но, может быть, все-таки не из-за того, из-за чего так несчастен их покорный старший братец.
В-третьих, как я уже говорил, у меня больше нет
Но в этом есть и свои хорошие стороны: у меня хорошее чувство стиля, легкий слог, изящные и смешные литературоведческие прикольчики, поданые в ненавязчивой форме, да и потом, может действительно предостеречь кого смогу.
Таким образом, не устраивая суеты в собственных карманах, что я могу себе позволить, потому что по знаку Зодиака я – водолей, вследствие чего недостатка в словах я никогда не испытываю, если, конечно, нахожу в себе силы открывать рот на действительно интересующую меня тему, я собираюсь просто и по порядку изложить вам историю своей жизни. Не пугайтесь! Речь пойдет только о последних полутора годах, в течение которых я, собственно, и потерял молодость, веру в себя, свой настоящий искренний смех, идеологию, Вечную Любовь, чувство юмора и способность ужасаться, да и вообще как-то реагировать на эти объективно чудовищные перемены.
Со всей очевидностью, я ни чем не хуже Руссо, не сильно моложе Олеши (по мироощущению), явно умнее и взрослее Генри Миллера, и к тому же мне просто очень хочется. Разрешите уж мне пожалуйста в последний раз. А потом я, честное слово, со временем вам настоящий роман напишу с сексом, приключениями и убийствами, проблемой отцов и детей, отцов и матерей, детей мужеского полу и половозрелых женщин, и о прочих таинственных чудесах. А сейчас я о другом поведу рассказ. (Если это возможно, будьте так любезны, пожалуйста, будьте ласковы, прервите данное чтение хоть на несколько минут. Если вы курящий, то перекурите, заварите себе кофейку, а если нет, то сходите в туалет, просритесь как следует, или пойдите посмотрите по телевизору «Новости». Вдруг там третья мировая война началась или Президент с зелеными человечками братается, или, может, там про какого-нибудь долгожителя рассказывают, который у Чингисхана тумэном командовал, а теперь он – бывший коммунист, и овец пасет в Кыргызстане. Отвлекитесь на несколько минут, как будто это все предисловие было. Будьте так ласковы.)
X
Мне грустно и нелегко, хотя это замечание едва ли стоит чьего-либо внимания. Я забыл несколько удачных софистических сентенций, которые пришли мне на ум как всегда в метро, и которые я хотел вставить в этот текст. Раньше это было бы невозможно, поскольку я всегда носил с собой тетрадку, в которую вписывал страницу за страницей свои путевые заметки. Путевые, в смысле, прохождения мною того, что принято называть дорогой жизни.
Теперь я себе этого не позволяю. Дорога никуда не вела. Мне противно. Так что я лучше в другой день продолжу. Нет у меня сегодня никаких сил просто и спокойно пересказывать события.
Впрочем, я ещё покорябаю тут немножко монитор. Может быть появится настроение. Кстати о настроении. Принес я как-то одному козлу, которому писал тексты на заказ для его попсовых песнЕй, свою последнюю на тот момент музыкальную работу. Вот он и говорит по прослушивании двух песен, мол, настр у меня стрёмный. Стрёмный настр! Клево. Фонетично. Поэтично. Охуительно. Опиздинительно.
Сегодня я был в гостях у будущей семейной пары. Нет слов, чтобы передать, как меня грузит то простое обстоятельство, что все люди разные, ни говоря уж о том, что их непростительно много. Я, конечно, глубоко извиняюсь, за то, что позволяю себе такого рода рассуждения, но по-моему меня вполне так же глубоко извиняет, как и я сам только что проделал (акт извинения, блядь), что говоря о том, что людей непростительно много, и подразумевая тем самым, что ой как не худо бы опиздинительное их количество слегка поубавить, я вполне согласен и даже, более того, обеими руками горячо голос свой подаю (на вытянутых руках прямо-таки к самому небу его, голосок свой мудацкий, подъемлю) за то, чтобы начать этот великий процесс убавления человеков с меня. Бля буду, от души сие. Не сочтите за выебон! Я сам, какового давно бы уж хорошо поубавить, терпеть не могу, когда выебываются что есть мочИ на таком серьезном, бля, материале как «жизнь и смерть», но я не выебываюсь.