Новые приключения Гулливера
Шрифт:
Я вынул из кармана злосчастный кошелек.
— Этот кошелек цирюльник Аггдугг Бриндран попросил передать жене. Сделать это он попросил пажа накануне церемонии, во время которой был отравлен. В кошельке лежали вот эти монеты. — Я развязал шнурки, стягивавшие горловину кошелька, и вынул те самые три монеты. — Не просто лежали, а были зашиты за подкладку. Сначала я подумал, что цирюльник опасался кражи. Может быть, он не доверял Тхотху… А деньги он передал жене, чтобы той было на что существовать в случае его смерти.
— Наверное, так оно и было, — вставил внимательно слушавший маркиз.
— Так, да не совсем, — возразил я. — И так, и не так. Тут важно и то, что цирюльник как будто знал, что его ожидает. Но причину
— Вдове?
— Кому угодно, — сказал я. — Он был в отчаянии от неминуемой гибели, и ему важно было оставить после себя что-нибудь, указывающее на причину… — я протянул тумблуму монеты и кошелек. — Возьмите, ваша светлость. Прошу вас, когда все закончится, вы вернете эти деньги вдове.
Маркиз пожал плечами и приготовился ссыпать золото в кошелек.
— Минутку, — остановил я его. — Я ведь сказал о знаке. Пожалуйста, рассмотрите внимательно эти монеты. Сквозь вот эту лупу, — с этими словами я подал ему лупу.
Кайлиш Стальд подчинился моей просьбе.
— Здесь какие-то метки, — сказал он, опуская лупу. — На двух монетах процарапан крестик. А на третьей — нет.
— Да, — я понизил голос. — На монете в шестнадцать текрет, где король изображен анфас. И на четырехтекретовой монете с левым профилем короля. А монета в восемь текрет никаких отметин не несет. И это говорит о том, что цирюльник хотел привлечь внимание к чему-то над левой бровью его величества, к какой-то отметине. Как вы думаете, что бы это могло быть?
Кайлиш Стальд схватил меня за руку.
— Молчите! — воскликнул он. — Молчите, умоляю вас!
— Ваша светлость, сделайте вид, будто мы говорим о пустяках, — негромко произнес я, указывая глазами на стражников, стоявших у кареты и смотревших на нас.
— Да-да, — пробормотал маркиз, отпуская меня. — Но только… Это не укладывается в голове, господин Гурривегг. — Он поспешно спрятал монеты в кошелек, а кошелек опустил в глубокий карман халата.
Некоторое время мы шли молча.
— Аггдугг в последний раз брил и стриг короля в день его рождения — продолжил я. — Я хорошо это запомнил, именно в этот день мы с Клофтом Флериком прибыли в Тральдрегдаб. Повсюду веселились лаггнежцы. Когда я спросил, в чем причина веселья, мне объяснили, что его величеству Лаггунту XII исполнилось двадцать пять лет. Что ж такого страшного мог в этот день увидеть цирюльник?
Маркиз потерянно молчал.
— Пятно, — подсказал я еле слышно. — Пятнышко на лбу. Над левой бровью. Вот что увидел Аггдугг. Возможно, он и раньше видел это пятно. Но последнее бритье совпало с днем рождения короля. Что так могло удивить цирюльника в привычном пятнышке? Не изменение ли цвета? То что из зеленоватого оно вдруг стало ярко-синим? Прежнего изменения, которое произошло в двенадцать лет, не видел никто — бывший тогда наследным принцем Лаггунту находился в Японии, при дворе императора.
Все еще не веря, маркиз растерянно покачал головой.
— Этого не может быть… — повторил он шепотом. — Вы хотите сказать, что граф Икплинг не совершал никаких преступлений? Что он погиб безвинно?
— Нет-нет, — возразил я. — Икплинг, безусловно, причастен и к убийству цирюльника, и к убийству пажа. Вспомните изобличающую графа пуговицу, которую сжимал в руке мертвый паж. Эта пуговица была действительно оторвана от халата горртаторра. Вспомните и нападение на меня — ночью на улице. Ведь городская полиция в его подчинении. И то, что полицейские вдруг исчезли с той улицы как раз тогда, когда там проходил я, то, что вместо них появились сомнительные типы, набросившиеся на меня, свидетельствует не в его пользу. К слову, я не исключаю, что это были сами же полицейские — по приказу своего начальника. Другое дело — он не знал истинного положения вещей и всего лишь исполнял волю короля. Например, приказал заменить
Кайлиш Стальд задумался.
— Если цирюльнику стало известно нечто… — тут он запнулся, и я понял, что он все еще не решается назвать вещи своими именами. Я пришел ему на помощь и сказал с успокаивающей интонацией:
— Если цирюльник узнал нечто, чего знать не должен был…
— Да-да, — подхватил маркиз, — чего не должен был знать, то, разумеется, ему следовало помешать разболтать секрет!
— Именно так, — подтвердил я. — До утра его продержали во дворце под предлогом того, что он должен подготовиться к церемонии. И цирюльник догадывался, что его постараются заставить замолчать. И оставил свидетельство. Если бы он был отравлен привычным средством, которое действует целых двадцать четыре часа, он успел бы кому-нибудь что-нибудь рассказать. И даже если бы в течение этого времени к нему бы никого не допускали, он мог бы, например, записать свою тайну. А так… — я развел руками. — Тхотх был убит, потому что знал о быстродействующем яде и о подавленном состоянии Аггдугга Бриндрана накануне роковой церемонии. Я даже думаю, что горртаторр, собственными руками удушивший несчастного пажа, проник в его комнату не через входную дверь. Без ключа, как мне сказал Клофт, войти в комнату из галереи невозможно. Так что Икплинг, скорее всего, вошел через тайник. Тот самый, в котором потом мы обнаружили тело Флости Тхотха. Тайник вделан в стену, которая одновременно является стеной королевских покоев. Когда я впервые обнаружил тайник, то заметил, что задняя его стенка неплотно пригнана. По всей видимости, она открывалась в королевские покои как потайная дверь… — Я помолчал немного и добавил: — Но, кстати говоря, цирюльник не только сделал метки на монетах. Он еще и успел кое-что сообщить.
— Кому? — спросил маркиз нетерпеливо. — Кому он успел сообщить?
— Вам, — ответил я.
— Мне?! — маркиз смотрел на меня, как на безумца.
— Конечно. Вспомните, что сделал цирюльник перед самой смертью… — Я выразительно постучал себя по лбу примерно в полудюйме над левой бровью. — Помните?
Маркиз Стальд нахмурился, затем отрицательно качнул головой.
— Ну как же! — воскликнул я. — Ну как же так! Вы же говорили, что перед смертью Аггдугг утратил дар речи и лишь двигал руками. И вы сказали, что он несколько раз стукнул себя левой рукой по лбу, вот так, — я повторил жест. — Вы ошибочно подумали, что он жалуется на сильную головную боль. А в действительности он хотел привлечь ваше внимание…
— …к пятнышку над левой бровью, — едва слышно подхватил маркиз. — Боже мой, его величество — струльдбруг!
Всю последующую дорогу до порта мы молчали. Уверен, что мы думали об одном и том же.
В порт Клюмегниг мы прибыли на следующий день, ближе к вечеру. До отплытия судна оставалось более суток. Представившись капитану и вручив ему королевское послание, я сложил вещи в отведенной мне каюте, после чего вернулся на берег к нетерпеливо ожидавшему меня Стальду. Он был очень бледен. Едва я подошел к нему, он сжал мою руку и прошептал:
— Мы погибли.
— Нет, если будем молчать, — так же тихо возразил я. — Но храни вас Бог от того, чтобы хоть намеком дать ему понять, что вам известна его тайна. Он очень хитер, как всякий струльдбруг. Узнав от вас, что я собираюсь назвать имя преступника, он испугался. Он решил, что я проник в его тайну. И потому я был уже обречен. Это не граф Икплинг испугался и решил отравить меня, сославшись на несуществующий приказ короля. Это король на самом деле отдал такой приказ. Мы думали, что подготовили ловушку графу, а на самом деле помогли струльдбругу подготовить ловушку нам. Вспомните: когда вы шепнули королю, что в пыль подмешан яд, как он отреагировал?