Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)
Шрифт:
– Вот и прекрасно. Уж простите моего брата. – Она с натянутой улыбкой повернулась к нам. – Он хотел как лучше.
– Ничего страшного. Жаль, что мы лишились удовольствия познакомиться с вашей матерью, – жизнерадостно отозвался Холмс. – Сейчас нам пора, но мы с нетерпением ждем воскресной игры. Пойдемте, Ватсон.
Мы вышли на площадь, придерживая шляпы, чтобы уберечь их от неистовства ветра. Несколько минут мы молчали, не без труда продвигаясь вперед.
– Что вы думаете об этой
– Она показалась мне весьма странной. Но мы теперь хотя бы знаем, что леди Эбернетти жива, и можем успокоить миссис Бертрам.
Мой друг фыркнул.
– А вас ничего не поразило в комнате больной?
– Я подумал, что в ней необычайно холодно.
– В ней мороз, точно в покойницкой. Ни огня в камине, ни чайника для подогрева воды, а я уверен, что страдающим легочной конгестией рекомендуют и то и другое.
– Так и есть. И вы предполагаете, что за ней плохо ухаживают?
– А что еще вас удивило? Ну же, дружище, вы побывали на своем веку в десятках комнат, где лежат больные. Запашок, свойственный всем таким помещениям…
– …в данном случае отсутствовал. Вы правы, Холмс. Карболкой совершенно не пахло. На что это указывает?
– Думаю, мы получим от наших милых Эбернетти записку, где они с извинениями сообщат, что не смогут принять нас в ближайшее воскресенье. – Таков был единственный ответ моего друга.
Холмса редко удается смутить, но событие, о котором я сейчас расскажу, привело его именно в такое состояние.
В тот же вечер после ужина мы сидели у камина, когда услышали чьи-то легкие шаги. Кто-то взбежал по лестнице и громко постучал в дверь.
– Кто бы это мог быть? – удивленно проговорил я.
– Предлагаю вам открыть, – отозвался Холмс тем язвительным тоном, к которому иногда так любил прибегать.
В дверном проеме стояла женщина, закутанная в длинный шерстяной плащ с капюшоном. Едва не оттолкнув меня, она прошла в комнату и откинула капюшон. Мы увидели лицо Сабины Эбернетти.
Холмс поднялся с кресла и подошел к ней. С минуту они изучающе смотрели друг на друга.
– Вот я вас и выследила, мистер Шерлок Холмс, знаменитый сыщик, – злобно процедила она.
– С чем вас и поздравляю. – Голос Холмса слегка дрогнул.
– Зачем вы устраивали этот маскарад, чтобы познакомиться с моим братом? Зачем вы улещивали и обманывали его, зачем проникли к нам в дом? Похоже, я знаю ответ. Вас наняла эта мерзкая женщина, Мейбл Бертрам, чтобы вы за нами шпионили. Что она вам сказала?
– Она беспокоится о здоровье вашей матери, вот и все.
– О нет, мистер Холмс. Это далеко не все.
Смирив свой гневный порыв, она умолкла. Я воспользовался тишиной, чтобы выразить и собственное
– Надеюсь, вы не совершали это вечернее путешествие в одиночку, мисс Эбернетти.
– Минтер ждет внизу, в коляске, – коротко бросила она.
– А где ваш брат?
– На собрании своего актерского общества. – Она в ярости повернулась к Холмсу: – Какого ответа вы хотите? Что нужно сделать, чтобы покончить с этим допросом?
Меня поразила враждебность ее слов, однако Холмс тотчас же отозвался:
– Что сделать? Дать нам возможность убедиться, что леди Эбернетти жива и относительно здорова.
– Прекрасно. Вы встретитесь с ней в воскресенье днем. – Она проследовала к двери, но обернулась на пороге и, кривя губы, произнесла: – Я вас презираю.
Она опустила капюшон и заспешила вниз по лестнице.
– Не так-то просто заслужить презрение этой дамы. – Холмс попытался рассмеяться, но голос его по-прежнему дрожал.
– Серьезный противник, – заметил я.
– Я не считаю ее своим противником, – негромко возразил Холмс. – Она – мой враг. Или, точнее, это я ее враг. – Он прошел к окну. – Ага, они уезжают. Будьте так добры, Ватсон, свистните кэб, а я быстренько надену кепку и ольстер. Немного развеюсь.
– Хотите, чтобы я вас сопровождал?
– Нет, лучше мне съездить одному.
Похоже, Холмса немало потрясло это происшествие, однако на лице у него отражалась мрачная решимость, и я знал, что лучше ему не перечить.
На другой день его настроение то и дело менялось, он часами напролет пиликал на своей верной скрипке, пока я не счел нужным заявить протест.
– Как вы смотрите на то, чтобы провести вечер в театре? – спросил Холмс, внезапно оживляясь. – В Друри-Лейн выступает Дэн Лено. Но сначала пообедаем в городе.
Меня удивил такой выбор развлечений: обычно он предпочитал скрипичные концерты в Альберт-холле.
Как всегда, он прочел мои мысли.
– Ну же, Ватсон. Самый прославленный чечеточник нашего времени, звезда пантомимы. Настоящий художник, истинный гений в своей области.
Дэн Лено в тот вечер явно пребывал в ударе. Он убедительнейшим образом перевоплощался в самых разных людей, демонстрируя несравненный юмор кокни, широчайшую гамму чувств, париков и нарядов.
Зрители вокруг нас буквально корчились в креслах от хохота, но Холмс в своем вечернем костюме сидел молча, сложив пальцы перед грудью и сонно взирая на представление из-под полуопущенных век. Однако у меня сложилось впечатление, что он внимательно наблюдает за кривляньями и ужимками коротышки.
На другой день, к моему немалому удивлению, он оделся для визита к Эбернетти уже безо всякого маскарада.