Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)

Бетанкур Джон Грегори

Рассказ Тревора, конечно, отличался известной избирательностью и не позволял прийти к определенным выводам. Мне требовалось еще многое узнать о делах братьев, прежде чем я сумел бы составить мнение об этом случае. Когда “Царица Востока” пришвартовалась в Джаффне, мне уже не терпелось приступить к расследованию.

Виктор Тревор встретил меня на пристани, и мы отправились в его двуколке на юг, в Тринкомали. Прошедшие годы мало изменили моего университетского товарища. На протяжении всего пути мы рассказывали друг другу о том, чем занимались во время нашей разлуки. Мне предстояло

жить собственно на плантации Аткинсонов, за которой Тревор надзирал в их отсутствие. Когда мы прибыли на место, час был уже поздний. Не успел я начать расспрашивать моего друга о подробностях дела, как он предложил отправиться на боковую, а уже утром обсудить причины, побудившие его вызвать меня сюда.

Рассвет в тех краях, Ватсон, являет собой настоящее чудо! На другое утро я поднялся рано и, выйдя на веранду, стал свидетелем быстрого превращения ночи в день. Земля окутана мраком, а в следующую минуту золотистый солнечный свет озаряет безбрежное ярко-зеленое море чайных кустов, и тени, залегшие в долинах, кажутся гуще. Мой друг уже встал, и мы позавтракали вместе с ним в столовой, за огромным дубовым столом. Нам подавали великолепную копченую селедку и яйца пашот.

– Видно, Аткинсоны любили играть в карты, – заметил я, указывая на столешницу. – В бридж, если не ошибаюсь.

– Как всегда, ваш дедуктивный метод на высоте, – отозвался Тревор. – Помните, как вы изумили моего отца при вашей первой встрече? А теперь, прошу вас, дайте объяснение.

– Нет ничего проще. Обратите внимание, в каких местах протерта полировка. Вот здесь лежали карты каждого из игроков, а две отметины меньшего размера – по обе стороны от того места в центре стола, где лежала колода: по окончании каждой партии ее поднимали.

– Замечательно.

– Далее. Три из четырех игроков – правши, а четвертый – нет. Это видно по бороздкам в том налете, которым лак покрылся от влажности: они глубже справа или слева от игрока. Вы левша, Виктор, и я делаю вывод, что вы частенько сидели тут в гостях за вистом.

– За прошедшую пару лет – дважды в неделю, Холмс, – сообщил он, покачивая головой.

– А еще я могу сделать вывод, что играли вы на деньги, пусть и совсем небольшие. Доказательство – эти царапины, здесь и тут.

При этих словах мой друг покраснел.

– Что ж, – не без гордости заявил он, – ставки лишь добавляют интереса игре, Холмс.

– Сам я не любитель азартных игр, – произнес я. – Научный анализ доказывает, что участник этой забавы никогда не выиграет и даже скорее всего в конце концов разорится, если не вмешаются случай и удача. А я никогда не верил в счастливый случай.

Мы окончили завтрак, и я попросил показать мне дом и выразил желание задать кое-какие вопросы старшему бою Аткинсонов и их экономке.

Виктор провел меня в гостиную, просторную комнату, откуда открывался великолепный вид на залитые солнцем террасные поля плантации. Над камином висел масляный портрет братьев – высокие мужчины лет тридцати пяти, с соломенными волосами, позировали с винтовками по обе стороны от поверженного тигра.

– Я ничего не трогал, здесь все как было в то утро, когда исчезли братья, – сообщил Тревор. – Обратите внимание

на стол и газовую лампу.

Как он и упоминал в письме, перевернутый стол и разбитая лампа сами по себе еще ничего не значили. Ветер, колышущий штору в открытом окне, вполне мог причинить этот небольшой ущерб.

– В ночь их исчезновения двери были заперты? – спросил я.

– В этих краях такая предосторожность не в обычае, – заметил он. – Если доверяешь слугам, в ней нет никакой необходимости…

Мы прошли весь дом, комнату за комнатой, и за все это время я не обнаружил ничего необычного или примечательного. Наконец мы встали на веранде, созерцая изумрудные холмы имения.

– Скажите, Виктор, а братьям случалось уходить на прогулку или куда-то уезжать, не поставив в известность друзей и прислугу?

– Безусловно, нет. Интересы здешнего поместья они ставили превыше всего. Они вели дела чрезвычайно добросовестно и никуда бы не отправились, не сообщив кому-то из своих нанимателей. Дважды в год они плавали на неделю в Мадрас, чтобы навестить знакомых. На Рождество и полгода спустя, в конце июня.

– Значит, их февральское исчезновение никак не может означать поездку в Мадрас?

– Разумеется, нет! Мы проверили эту возможность, справившись в пароходной конторе в Тринкомали.

– А услугами какой компании братья пользовались, когда бывали в Индии?

– Компании “Мадрас лайн”. В городе у них есть отделения.

– Может быть, я сам загляну к ним в ходе своих изысканий, – заметил я.

Из кухни вызвали старшего боя, и я принялся его расспрашивать. “Бой” означает “мальчик”, но этот слуга оказался крошечным, высохшим, морщинистым тамилом сильно за пятьдесят. Он вежливо сообщил мне множество сведений, однако не сумел пролить свет на загадочное исчезновение своих хозяев. Я задал ему обычные в таких случаях вопросы, начиная с того, не заметил ли он той ночью чего-то необычного (нет, не заметил), и кончая тем, пользовались ли братья любовью и уважением окружающих (да, пользовались). Наконец я осведомился:

– А что, по-вашему, случилось с мастером Брюсом и мастером Уильямом?

Его глаза наполнились слезами, и он прошептал:

– Очень я боюсь за их жизнь, мистер Холмс.

– Вот как. Почему же?

Маленький тамил покачал головой.

– Их духи бродят по ночам, – сообщил он.

Я переглянулся с Тревором.

– Да? А почему вы так уверены в этом?

– Сам-то я их не видал и не слыхал, но кухонные мальчишки говорили, что по ночам их жалобные стоны доносились откуда-то с окрестных холмов. Их духи не оставят это поместье в покое, пока их врагов не предадут суду.

Несколько минут я обдумывал его слова, воображая себе всяческие темные дела под ярким солнцем этой экваториальной страны. Затем я отпустил старшего боя и повернулся к Тревору:

– Что вы об этом думаете, друг мой?

– Нечего и думать, Холмс! Чистой воды предрассудки и суеверия. На свете нет людей более подверженных таким фантазиям, чем исконные обитатели этого острова. Видимо, они просто услышали, как трубит слон, и поспешили сделать неверный вывод.

– А нельзя ли мне перемолвиться словом с экономкой?