Новые романы

Теккерей Уильям Мейкпис

А теперь в посылке осталась всего одна книжка - самая маленькая изо всех, но стоящая на голову выше остальных. Она принадлежит перу величайшего из ныне живущих английских юмористов, молодому человеку, который сразу занял главенствующее место в их племени и с тех пор ни разу не уступал пальму первенства. Подумайте только, сколь многим мы обязаны мистеру Диккенсу, сколько за истекшие шесть лет он нам подарил счастливых часов, сколько милых, добрых друзей у нас появилось благодаря ему, сколько раз мы весело беззлобно смеялись, как он облагородил наши сердца, научив нас ценить добрый юмор и откровенную, мужественную, человечную любовь. Этот чудесный восхитительный художник каждый месяц дарил нам какой-нибудь новый подарок. Может быть, его книги немного страдали от спешки, но мы ведь отказывались ждать. С тех пор как человек родственного ему духа и склада ума создал "Зрителя", ни один автор не завоевывал так прочно сердца английских читателей. Его книги осветили жизнь миллионов людей,

как богатых, так и бедных; конечно, можно было бы продержать их под замком лет десять, кое-что в них подправить, кое-что улучшить (хотя в последнем я не уверен), но каково было бы читателям ждать, пока автор доведет свой труд до совершенства? Вряд ли тогда возникло бы то непрерывное общение между писателем и его читателями, то доверие и симпатия, которыми он пользуется сейчас. Не знаю, суждено ли его произведениям жить в веках, - многие мудрые критики в этом сомневаются. Всегда находятся подобные гадалки-любители предсказывать литературное будущее; насколько мне известно, по их мнению, за истекшие шесть лет мастерство Боза все время снижалось. Сомневаюсь, можно ли писать в расчете на вечность, как предписывают это литературные законодатели. Вот, может быть, Критикану это удастся. Может быть, его произведения, которые сейчас никто не читает, и станут читать в будущем; однако рецепт литературного долголетия пока еще не выработан. Шекспир писал не для будущих поколений; как и Альфред Банн, он писал свои пьесы, чтобы привлечь публику в Королевский театр. Однако мы до сих пор читаем Шекспира. Лесаж и Фильдинг писали для своих современников, и хотя великий доктор Джонсон брюзжал, негодуя на славу последнего, и объявил его "прескучнейшим писакой, сэр, самого низменного вкуса", но слава Гарри Фильдинга, несмотря на неодобрение критика, пережила его самого, и пастор Адамс для нас такое же реальное лицо и так же нам симпатичен, как сам старый Доктор. Какая благородная святая сила дана гению, сила, которая передается читателю, сливается с его душой и порождает в ней живые, реально существующие характеры, сила, которая способна творить подобно истории и создавать образы, занимающие место рядом с живыми людьми. О Дон Кихоте и о Людовике XIV мы узнали одним и тем же способом - из книг. Уверяю вас, что я люблю сэра Роджера де Коверли ничуть не меньше, чем Исаака Уолтона, и так же отчетливо представляю себе его внешность, голос, одежду и манеру поведения.

Так что в отношении живучести книг я могу сказать следующее: если какой-нибудь современный книголюб жаждет узнать, что будет думать его праправнук о том или ином авторе, - в частности о мистере Диккенсе, в связи со славой которого и встал этот вопрос, - я могу только посоветовать ему решить его обычным историческим методом. Разве ваш прапрадед не восхищался Дон-Кихотом и Санчо Пансой? Разве время ослабило силу их воздействия? Разве они не так же смешны и трогательны сегодня, как триста лет тому назад? Точно так же обстоит дело и с Доном Пиквиком и Санчо Уэллером: если их веселый нрав, их мягкий юмор и добросердечие трогают и покоряют нас, почему бы им не радовать наших детей и внуков и не доставлять такое же наслаждение читателям двадцать пятого века, как и девятнадцатого? Так пусть себе Критикан не тревожится мыслями о будущем.

Что же касается "Рождественской песни" или любой другой книги, решающее слово о которой уже сказано самими читателями, критику тут лучше промолчать. Здесь уместно вспомнить, что Бонапарт ответил весьма маститым и осведомленным австрийским деятелям, которые сомневались, следует ли признавать Французскую республику. Я этим вовсе не хочу сказать, что "Рождественская песнь" свободна от недостатков; но она уже заслужила такую популярность во всех концах Англии, что ни один скептик, никакой "Журнал Фрэзера" - даже сам богоподобный и освященный временем "Куортерли" (достопочтенная олимпийская династия законодателей!) - не смог бы уронить ее во мнении читающей публики. "Несчастные! Заблудшие!
– восклицает олимпийское божество, уныло стряхивая пудру с божественных кудрей.
– Какое еще затмение на вас нашло? Какому новому божеству вам вздумалось поклоняться? Ведаете ли вы, что творите? Известно ли вам, что ваш новый кумир "с латынью не знаком, а с греческим тем боле"? Известно ли вам, что он никогда не отведывал розги в Итоне, не ступал по каменным плитам Карфакса, не ходил взад и вперед по студенческой квартире в Трампингтоне? Известно ли вам, что этот жалкий невежда ничего не смыслит в математике и логике? Разве вы не видите, что, описав низкие чувства, он самонадеянно собирается взяться за высокие? Разве вы не видите, как груб его вкус, как часто он опускается до белого стиха? Вернитесь к своим древним, почтенным и естественным наставникам! Оставьте этот новый, недостойный вас опьяняющий родник, к которому вы все устремились, и последуйте за нами назад к испытанным источникам классической литературы. Придите к нам, внимайте нам. Мы ваши боги, мы древние оракулы будьте уверены! Придите послушать нас, и мы откроем вам глаза на ваше невежество". Но дети нашего поколения ему не внемлют; в ответ слышится: "Живей беги на Стрэнд и купи еще пять тысяч экземпляров "Рождественской песни".

Мне

думается, нет никакой нужды пересказывать приключения скряги Скруджа и его рождественское перерождение - они известны всем так же хорошо, как содержание "Виндзорских кумушек" или "Робинзона Крузо". Яне уверен в завершенности аллегории, а также должен присоединиться к протесту сторонников классицизма против употребления белого стиха в прозе; на этом мои возражения исчерпываются. Да и кто станет слушать возражения против такой книги? Написав ее, мистер Диккенс, по-моему, оказал услугу всей нации и сделал подарок каждому прочитавшему ее человеку. Последние два отзыва, которые я о ней слышал, принадлежали двум женщинам, не знающим друг друга и не знакомым с автором; критические высказывания обеих свелись к восклицанию: "Дай ему бог здоровья!" Философ-шотландец, который, как вообще в Шотландии, не отмечает Рождества, прочитав "Рождественскую песнь", послал служанку за индейкой и пригласил к праздничному обеду двух друзей - и это отнюдь не вымысел! Я слышал, что многие, прочитав книгу, садились и писали письма друзьям - и не по делу, а просто от переполнявших их добрых чувств, просто, чтобы поздравить их с праздником. Если бы книга появилась двумя неделями раньше, читатели, исполнившись любви и дружелюбия, съели бы весь дипломированный скот, уничтожили бы всю колбасу в Эппинге и не оставили бы ни одной индейки в Норфолке. Откормленная говядина из стойл его королевского высочества пошла бы по неслыханно высокой цене, а олдермен Баннистер устал бы забивать скот. Но ничего, впереди еще одно рождество - 1844 года, к которому выйдет еще одна книжка, так что у спекулянтов есть все шансы неплохо заработать.

Что же касается малютки Тима, об этом юном джентльмене в книге написаны строки, о которых не хочется говорить в печати или вообще во всеуслышание, как не хочется говорить о тайных сердечных привязанностях. Этот малыш раскрывает автору сердце каждого читателя в Англии, и каждый готов сказать о Чарльзе Диккенсе то, что о нем сказали вышеупомянутые две женщины: "Дай ему бог здоровья!" Как прекрасно, когда писатель пользуется такой любовью читателей, какая это ему награда за труд!

КОММЕНТАРИИ

Новые романы (A Box of Novels).

Статья была напечатана в "Журнале Фрэзера" в феврале 1844 г.

Йорк Оливер.
– См. прим. к "Воронову крылу".

Мистер Титмарш.
– Майкл Анджело Титмарш - один из псевдонимов Теккерея.

Гарри Лорреквер - друг Теккерея, ирландский писатель Чарльз Левер.

"Том Бэрк" - роман Чарльза Левера (Гарри Лорреквера).

Юный Претендент Чарльз Эдвард Стюарт (1720-1788), внук короля Якова П.

Отмена унии.
– Ассоциация "репилеров", боровшихся за отмену унии Ирландии с Англией, была создана О'Коннелом (см. прим. к т. 1, стр. 293) в 1841 г. Он направил это народное движение в легальное русло и фактически предал его.

Вилли IV - английский король Вильгельм IV (1830-1837).

"Млеко человеческой доброты".
– Шекспир, "Макбет", акт. I, сц. 5.

...юные графы и маркизы при дворе Регины на Риджент-стрит.
– Региной (царицей) Риджент-стрит Теккерей называет помещавшуюся на этой улице в центре Лондона редакцию "Журнала Фрэзера".

"Ракрентский замок" (1800) - роман Марии Эджворт, друга Вальтера Скотта.

Карлтон Уильям (1794-1869) и Гриффин Джон (1803-1840) - ирландские писатели.

Сидней Смит (1771-1845) - писатель, очеркист, один из основателей журнала "Эдинбургское обозрение". Славился как блестящий, остроумный собеседник.

Альберт Смит (1816-1860) - английский писатель и публицист.

Раффе Дени-Огюст-Мари (1814-1861) - французский художник-баталист и иллюстратор. Ученик Шарле. В сороковые годы посетил Крым, где сделал четырнадцать полотен. Иллюстрировал песни Беранже, романы Вальтера Скотта. Шарле Никола-Пуссен (1792-1845) - французский жанровый художник. Его "Сцены похода Наполеона в Россию" находятся в Лувре. Оставил около двух тысяч литографий.

До унии между Англией и Ирландией - то есть до 1801 г. и до образования наполеоновской империи (1804 г.).

...по делу об адской машине - то есть о неудавшемся покушении на первого консула Наполеона Бонапарта 24 декабря 1800 г. Стр. 431. Любопытный Том.
– Легенда о леди Годиве, супруге графа Мерсийского, повествует о том, как Годива, чтобы умилостивить мужа, притеснявшего жителей Ковентри, проехала, по его требованию, обнаженная верхом на коне через весь город. Все обитатели города закрыли ставнями окна. Лишь один "любопытный Том" подсматривал и в наказание ослеп.

Амадей Пиша (1795-1877) - французский литератор.

...1745 год... когда достойнейший мистер Эдвард Веверлей отличился на службе у... Претендента.
– Герой первого исторического романа Вальтера Скотта: "Веверлей, или Шестьдесят лет тому назад" (1814). Претендент Джеймс Френсис Эдвард Стюарт (1688-1766), сын короля Якова II, отстраненный от престолонаследия по закону 1688 г., был неоднократно центром заговоров.

"Помните Лимерик!" - Лимерик, город в северной Ирландии, где в 1691 г. восставшие под знаменем свергнутого с престола в 1688 г. английского короля Карла II католики добились по условиям перемирия некоторых прав для католического населения Ирландии.