Новые, старые сказки
Шрифт:
— Он же белоснежный? — удивилась я.
— Да, а ты какой хотела?
— Так чёрный, Кащей то злодей.
— Кто сказал?
— Все, — уклончиво отозвалась я, во все глаза, рассматривая огромный город, раз в десять больше моего, огромные каменные дома, широкие чистые улицы, я даже позавидовала, у нас только терем, да сторожевые башни с крепостной стеной каменные, а здесь даже конюшни и постоялые дворы. Скорее мы подъехали ко второму кольцу городской стены и въехали в сами владения
Дворец меня расстроил, никаких драконов на башнях, не висячих черепов над воротами, да и сам не черный, а белый, каменный, вот и верь после этого книгам. Служки носились по двору, как и везде. Отдав поводья подбежавшему мальчику Васий лениво сказал: «Пойдём, что ли с хозяином познакомлю».
С нетерпением поспешила за стариком, но вместо того чтобы пройти прямо во дворец мы обогнули главный вход и поспешили куда-то вглубь сада. На небольшой поляне несколько мужчин упражнялись с мечами.
— Хозяин, — позвал Васий.
От группы тут же отделился всклокоченный мужчина и пошел в нашу сторону.
— Васий, — радостно сказал он, обнимая старика, я же в свою очередь рассматривала главного злодея современности, и какие выводы можно сделать, высокий, худой, волосы чёрные, наверное, последний раз на Травень расчесывал, огромные мешки под глазами, но глаза красивые небесно-голубого цвета, да и баню не помешало бы сходить, — это кто?
— Так вот замуж за тебя собралась, — просветил Кащея старик.
Мужчина тут же осанился, глаза блеснули недобрым голубым огнем, губы сжались с тонкую ниточку.
— Я это, — промямлила я, испугавшись, — в служки к Вам хочу.
Мужчина тут же расслабился.
— А умеешь то что? — спросил он меня.
— Всё, — нагло ответила я.
— Так уж всё? — усомнился царь Кащей.
— Вышивать умею, — начала перечислять я, загибая пальцы, — убирать, готовить, а ещё читаю.
Увидев заинтересованный взгляд, резко отступила назад, только князья могли себе позволить обучать дочек ненужному занятию как чтение.
— Правда по буквам, — тут же нашлась я, — и не по всем, а ещё танцую и пою.
— Вот пою, мне обязательно пригодиться, — сострил мужчина.
— Я хорошо пою, — обиделась я, — громко.
— Вот петь мне не нужно, на кухню пристрою, там как раз лишние руки нужны. Иди вон в ту дверь спроси Матрену, она всё поймет и объяснит, спать будешь там же, кормить будут, золотой в месяц.
Ух-ты, у меня дома отец медью, да серебром платил, а тут золото, вот понравится, останусь тут жить навсегда.
Поклонившись в пояс, убежала в открытую дверь.
— Кто такая? — просил Кащей.
— Откуда мне знать на дороге подобрал.
— Не когда не поверю, чтобы Баюн судьбу не проверил?
— А что там проверять девчонка как
— Смотри, обманешь не сносить тебе головы.
— Слышал, от головы да сердца одни проблемы, проживу и без них, ты то без сердца живешь?
— Не забывайся.
— Сено забери, в лунной ночи собрано, что твоим коняшкам и надо, а мне домой пора в отличие от тебя у меня семья и пять котят по лавкам.
Кот Баюн развернулся и дернув усами сменил шкуру на большого толстого, рыжего кота, поспешил в конюшню где хранилось зеркало перемещений и ушел на остров к вековому дубу где жил уже несколько сотен лет. Кащей передернул плечами и нахмурился.
Врал Баюн, это точно, но вот зачем, нужно присмотреть за девочкой.
Радостно вбежав в огромную кухню, я даже растерялась.
— Тетушка Мартена, — уверенно прокричала я вглубь комнаты, обратив на себя внимание нескольких поварят.
— И кто там кричит? — из-за шкафа появилась молодая и плотная женщина лет тридцати с небольшим, — какая я тебе тетушка? И ты вообще кто?
— Новая служка, меня хозяин послал, Олией зовут.
— Служка значит, вот казан видишь, натаскай воды.
— Легко, — обрадовалась я и поставив узелок на лавку, накрыв его плащом, подхватив пару вёдер выбежала на двор.
— Прости, — поймала я пробегающего мимо парня, — где у вас колодец?
— Что? — не понял он меня.
— Воды мне надрать нужно, это где?
— Вон, возле конюшни, кран поверни и будет тебе вода, — отмахнулся он от меня и снова поспешил, бурча себе что-то под нос.
— Странный, — подумала я, но его слова решила проверить.
Кран нашелся и но не возле, а в конюшне, огромные стойла, и чистота, испугали меня и насторожили. Действительно ли я в конюшне, но тут высунулась огромная лошадиная морда и клацнула возле меня заостренными зубами.
— Ничего себе, — сказала я, наградив конягу ударом ведра по голове.
Тот опешил и повернув голову на бок прижал уши зашипел на меня.
— Цыц, змий, а то еще стукну, — сказала я уже неуверенная что это конь.
Конь поперхнулся, но шипеть перестал.
— Тебя вообще кормят, ты чего злой то такой, а поняла, пить хочешь.
Набрав воды, я приподняла ведро и протянула коню.
— Пей, вон худой какой одна кожа да кости, не бережет тебя хозяин.
Конь прислушался и утвердительно мотнув головой, опустил морду в ведро стал жадно пить, лошадей я любила всегда, дома у меня маленькая белая кобылка, которую, я звала Моль, почему, честно не знаю, просто она такая же хрупкая и маленькая. Конь напился и в благодарность храпнул мне в челку.