Новые, старые сказки
Шрифт:
— Вот, — кормила я его яблочным пирогом прижавшись к боку, зверь у Кащея был знатный ел всё, даже сырым мясом не брезговал, с недавних пор вот пристрастился к пирогам моего исполнения, — жалко мне его хороший, да грустный.
— Уж не влюбилась ты в него?
— Нет, конечно, стоп это кто сказал? — я даже подскочила от неожиданности.
— А ты сама то, как думаешь?
Я высунулась из стойла, осмотрелась и даже в узкое окошко выглянула. Никого. Мой взгляд остановился на морде Огненного
— Бредовая мысль, но может ты?
— Правильно.
— Так у тебя рот не двигается?
— Чтобы говорить с тобой мне не стоит рот открывать, ты и так меня понимаешь.
— Отлично, я даже не знаю что сказать?
— Ничего не говори, так ты действительно хочешь ему помочь?
— Ага, только не знаю как, может его на Василисе женить, он её любит, вроди.
— Любит, только она против.
— Просто у него подход неправильный, вот мы мне с ней поговорить, но тебя уводить нельзя, узнает.
— А ты через зеркало.
— Это сказки.
— Думаешь? А как он, по-твоему, нас нашёл.
— Я не маг?
— Для этого магических свойств не нужно, главное знать заветные слова, да и капля царской крови.
— Ты знаешь кто я?
— Да.
— Выдашь?
— Нет, так идем.
— А где зеркало и много их?
— Таких зеркал немного, здесь два, одно в спальне у Кащея, второе здесь, но если они тебя признают, сможешь ходить через любую поверхности, но думаю такое не случиться они хозяину преданы, так что проходить не сможешь, а вот поговорить запросто. Пошли?
Мы вошли в комнату, где кроме зеркала ничего не было.
— Порежь руку о раму приложи к поверхности и скажи: «Данной мне правом царской крови покажи мне…» и назови имя того кого хочешь увидеть.
— А получиться?
— Пока не попробуешь, не узнаешь.
Зажмурившись, порезала руку о раму, приложила кровоточащую ладонь к зеркалу и уверено сказала: «Данной мне правом царской крови покажи мне царевну Василису».
Зеркало подернулось серой дымкой и я увидела царевну самозабвенно расчесывающую волосы, она открыла глаза и увидев меня завизжав бросила гребень, благо промахнулась.
— Хватит орать Рыжая.
Василиса тут же замолчала.
— Олия? — не уверенно переспросила она, — ты призрак?
— С чего ты взяла?
В дверь забарабанили.
— Царевна что случилось? — испуганный крик раздался за нею.
— Ничего, гребень в волосах запутался, уже всё в порядке.
Моя отмазка. За дверью тут же успокоились, и кажется, ушли.
— Ты знаешь, что тебя во всех царствах ищут, царь Игорь все волосы на себе порвал, говорит, зря он на замужестве настаивал, что сгинула ты. Кстати, а где ты?
— Да у Кащея в служках.
— Что!!!!
— Василиса
— Он тебя в башне или в подвале держит, мучает, голодом морит, великие богини он над тобой надругался.
— Делать ему больше нечего. Нет, я у него помощником повара служу, платит хорошо три золотых в месяц. Всё хорошо и хозяин он добрый, да заботливый, вот только тоскует он.
— О ком?
— Прости, идут, бежать пора, завтра увидимся. Как тушить?
— Руку убери, — посоветовал конь, я послушалась, зеркало потухло, — врешь то чего, нет никого.
— Эх, не знаешь ты женской души, она теперь до завтрашнего вечера думать будет, о ком же главный злодей тоскует. Понял?
— Ага, иди ты спать, завтра рано вставать.
— Ты прав ночь уже давно, побежала я, — поднялась и выскользнула, заботливо прикрыв за собой дверь.
Утро началось со страшного гомона, разлепив сонные веки и быстро приведя себя в порядок, выскочила. В кухне творилось столпотворение.
— Что случилось? — рыкнула я, и тут же наступила тишина.
— Матрена заболела, работать не сможет, — сказала кто-то.
— И что двадцать здоровых лбов не справятся с готовкой? Приступайте все как всегда, трое на чистку, печь растопить, воды наносить. Работайте, пойду, поговорю с Матреной.
Аккуратно постучав, заглянула в ее комнаты.
— Ты как?
— Простыла, сейчас встану.
— Лежи давай, сами справимся.
— Не всё так просто Кащей сегодня уезжает.
— Тем более проще, в дорогу приготовим, и отдыхать будем.
— Олия, ты не поняла, когда он в поход едет я с ним всегда еду, чтобы готовить.
— Зачем, он, что сам не умеет?
— Не умеет, а питаться в кабаках, я ему не разрешу.
— И почему?
— Совсем что ли глупая, отравить могут.
— Так он же бессмертный, отряхнется, накостыляет всем и дальше пойдет. Ладно, поняла, поеду с ним прослежу, чтобы всякую «каку» с земли не ел и мухоморы в ключевой воде мыл.
Мы рассмеялись.
— Походную одежду возьми мою, старую как раз по твоему размеру. И коня моего возьмешь. Позови Виталия, скажу, что собрать с собой нужно. Вон ту сумку бери. Иди.
Я выскочила и подхватив сумку, переодевать в штаны и длинную рубаху, собрала походную котомку, на свой вкус, мы с отцом часто ходили с ночевкой, даже на несколько дней. Заскочив в конюшню посреди белого дня, удивила Огненного.
— Я не к тебе, вы, когда отбываете?
— Через несколько часов, — ответил конь.
— На сколько?
— Дня на три, если всё пойдет по плану.
— Я еду с вами.
— Зачем?
— За надом.
— Я серьезно.
— И я где тут моя лошадка? Ага вот она.