Новый директор
Шрифт:
— Не совсем так! Я, например, застал здесь юннатов…
— Юннатам только и разрешали поливать цветы.
— Дежурным, — прибавила Фаина. — Да и то под ответственность Ксении Федоровны. А это правда, что у нас отменяются классы?
— Нет. Классы не отменяются.
— Фу! Я хотела сказать — комнаты отменяются, — неудачно поправилась она, и все засмеялись.
— И комнаты остаются на месте, но мы решили ввести в нашей школе кабинетную систему, — сказал Константин Семенович и, как во всех до этого случаях, стал объяснять, зачем и как это будет делаться.
— Ну как, — спросил он под конец, — нравится вам такая
— Очень! Вроде института, — похвалила Виолетта.
— А это правда, что у нас будет фабрика-кухня? — вдруг спросила Клава.
Константин Семенович переглянулся с Брагиной и с нарочитым равнодушием отвечал:
— А это зависит от вас. Если вы согласитесь и будете регулярно работать, пожалуйста! Устраивайте фабрику-кухню, кондитерский цех, хлебопечение… Всё что угодно! Ну, а если не захотите, передадим помещение «Нарпиту», и он устроит там обыкновенную столовую.
— Ой, нет! Конечно, мы очень хотим, Константин Семенович, — вмешалась Виолетта. — Не надо «Нарпиту» отдавать!
— Но мы же не умеем… — неуверенно возразила Фаина.
— Ты не умеешь, а я умею! — перебила ее Клава.
— Девочки, а что это у вас в чемоданчиках? Не продукты ли для фабрики-кухни? — опять шутливо спросил Константин Семенович.
— Ну что вы… Тут у нас халаты, — ответила Фаина. — Нам сказали, что вы приказали приходить в старых платьях или взять с собой халаты.
— Продукты тоже есть, — призналась Виолетта. — Завтрак… Не бросать же работу!
— Молодцы! Предусмотрительно! — похвалил Константин Семенович. — А вы знаете, что работа будет грязной?
— Знаем! — хором ответили девочки.
— Придется красить, мыть, перетаскивать мебель…
— Ну так что! Вы думаете, что мы не умеем!
— Мы не боимся!
Константин Семенович невольно вспомнил разговор с Верой Васильевной и свой пример о голодном человеке. Вот он — самый настоящий голод. Дети изголодались по работе. Они изнывают от безделья, от заботливо организованного тоскливого отдыха. Их не нужно ни уговаривать, ни принуждать. Стоило ему открыть двери родной школы, как слух об этом моментально облетел всех ребят. И вот они здесь! Захватили халаты, не забыли завтраки…
Щурясь от прямых лучей солнца, на крыльцо вышел Архипыч в сопровождении большой группы мальчиков. Заслонив ладонью глаза, завхоз осмотрел пустырь, увидел директора и, приказав команде следовать за ним, быстро направился к нему.
— Здравия желаю, товарищ кап… Константин Семенович! С добрым утром! Вот они… Ну-ка, ребятки, постройтесь! — начал он и вдруг, словно командовал по меньшей мере ротой солдат, гаркнул: — По одному станови-ись! Бригадиры на правый фланг! Вот, Константин Семенович, собрали бригады, да не просто так: идите кому не лень, а с отбором!.. Выдаю им кисти и краску.
— Парты красить? — спросил директор, оглядывая довольных ребят.
— Да. Провел сейчас два урока по малярному делу… Толковые ребята! Через день мастерами будут!
— А почему девочек нет?
— Девочки в столовую пойдут и на кухню. Там дела, хоть отбавляй!
— Ну что ж… Иванова, идите сюда!
Когда Клава нерешительно приблизилась, Константин Семенович положил ей руку на плечо:
— Вот, Архипыч, тебе правая рука! Клава Иванова назначается председателем организационного комитета по фабрике-кухне. Она соберет семь-восемь самых лучших, самых надежных хозяйственных
— Ну что вы… разве я смогу, Константин Семенович! — вся пунцовая от смущения и удовольствия промолвила девочка.
— А почему нет? Если захотите, то сможете! — твердо сказал директор. — Надо верить в свои силы. Вы же не одна! Ко-ми-тет! — раздельно проговорил он. — Со всеми сложными вопросами приходите ко мне, но еще лучше — к Андрею Архипычу.
— Меня же не будут слушаться! — взмолилась девочка.
— Кто?
— Никто.
— А тех, кто не будет слушаться, кто будет нарушать дисциплину и порядок, установленный комитетом, отстраняйте от работы. Решительно и беспощадно! В ваших руках дело! Большое, нужное дело! — торжественно говорил Константин Семенович. — Сейчас вам еще трудно представить, что у нас будет. Воображение ваше рисует чистенькую столовую с буфетом, где продаются бутерброды с сыром, вареные яйца, простокваша и кисель. На обед подают свежие щи и котлеты… Нет! Мы организуем действительно фабрику. Настоящее производство. Вы будете выпускать разнообразнейшую продукцию…
Ребята всё прибывали. Константин Семенович видел, как они подходили парами, а то и целыми группами окружали и во все глаза смотрели на него.
— Начинайте действовать, Клава! — продолжал он громко, чтобы все слышали. — Не робейте. Подумайте, нет ли среди родителей кого-нибудь… Но предупреждаю, не отдавайте никому инициативы, не превращайтесь в простых исполнителей. Пускай мамы командуют дома, а здесь хозяева вы. Спрашивайте, слушайте дельные советы, учитесь, но думайте, решайте и делайте всё сами. И пожалуйста, не прикидывайтесь маленькими, глупенькими детьми. Я всё равно не поверю. Вы всё можете, если захотите…
С одобрением слушала Агния Сергеевна директора. Как серьезно и просто говорит он с учениками. Нет, он не подлаживается к ним. Уверенный, твердый тон руководителя чувствуется в каждом его слове, и никому, даже самым отъявленным озорникам не приходит в голову бросить насмешливую реплику или задать каверзный вопрос.
«А может быть, дети просто удивлены, что директор снизошел до разговора с ними?», — подумала учительница, мысленно сравнивая его с Мариной Федотовной. Директриса говорила с учениками только в торжественных случаях, со сцены, да читала в кабинете у себя нотации тем, кто провинился.
— В этом году мы начнем много увлекательных и полезных дел, — говорил Константин Семенович, — но всё будет зависеть от вас. Крепко запомните! Никто за вас и ничего для вас делать не будет. Только своими руками!
Петухов услыхал знакомый голос, бросил шкаф, с которым возился, подошел к собравшимся и, увидев Константина Семеновича, окаменел.
— Мы, учителя, не будем ставить вам никаких преград, — продолжал директор. — Всякое разумное и полезное для школы дело мы поддержим, а если нужна будет помощь, то и поможем… Вот, например, Максим Петухов и его друзья хотят разводить на чердаке голубей, — с улыбкой сказал директор, увидев огненные волосы и вытаращенные на него глаза. — Разве это плохо? По-моему, очень хорошо! Пускай в школе будет своя голубиная станция и почта. Конечно, если вы задумаете разводить слонов или бегемотов…