Новый директор
Шрифт:
— Как, вы сказали, их фамилии?
— Цыганков Валерий, Журавлев и Линьков. Все из восьмого класса.
— Очень хорошо! — проговорил Константин Семенович, записывая фамилии мальчиков — Если я поручу им наш радиоузел, кто-нибудь из учителей опять меня похвалит, скажет, что я сразу разглядел ребят.
Ксения Федоровна схватилась за очки и расхохоталась:
— Да, секрет ваш очень прост. Ничего не скажешь. Но боюсь, Константин Семенович, что моя рекомендация вам не пригодится. Насколько мне известно, Цыганков и его друзья очень обижены и вряд ли возьмутся за школьный узел… Из принципа.
— Видел.
— Она дорогая, и Марина Федотовна очень ее берегла. Никого не подпускала.
— Всё понятно, — со вздохом произнес Константин Семенович, внимательно наблюдая за приближающимся человеком в полувоенной форме. «Летчик», — решил он, заметив на синих брюках голубой кант.
— Из-звините, пожалуйста. Мне н-нужен директор ш-школы, — слегка заикаясь, сказал мужчина, останавливаясь в нескольких шагах от директора и учительницы.
— Вы товарищ Куприянов? — спросил Константин Семенович.
— Так точно!
— Мне недавно звонил завроно… Я попрошу вас пройти в канцелярию. Подождите меня там. Через несколько минут я приду.
— С-слушаюсь! — ответил Куприянов и, козырнув, ушел в открытую дверь.
Ксения Федоровна проводила его взглядом и вопросительно посмотрела на директора.
— Родитель? — спросила она.
— Нет. Что-то другое.
— Где-то я видела этого человека… Вы заметили, что кожа у него на левой стороне щеки и на шее какая-то странная…
— Он горел в самолете… Но где же всё-таки Байков и другие?
— Они сейчас придут, Константин Семенович! — раздался голос Агнии Сергеевны. Она появилась неожиданно из-за угла школы. — Были сейчас в нашей артели и выпросили кой-какой инструмент: лопаты, носилки, тележку… Самуил Григорьевич такой любезный… Обещал на завтра грузовик… А другие ушли по домам собирать всех, кто в городе. Они решили разбить пустырь на участки и каждый участок закрепить за классом. Пускай соревнуются!
— Это вы… — начал Константин Семенович, но сразу подчеркнуто поправился: — это они хорошо придумали. Агния Сергеевна, вы пока не собираетесь домой?
— Ну что вы! Какой же теперь дом! Стадион я беру на себя, если вы не возражаете?
— Наоборот, очень рад. Я уверен, что ребята и сами справятся, но мало ли какие возникнут недоразумения. Присутствие взрослого…
— Константин Семенович, напрасно вы ищете какой-то к нам подход, — перебила его учительница. — Говорите прямо. Что вас беспокоит?
— Хорошо, будем говорить прямо, — согласился Горюнов и, пригладив волосы, начал: — Я часто наблюдаю такие картины… ребенок что-то делает, он сильно увлечен, и можно сказать, горит. Вдруг откуда ни возьмись, заботливая мама, папа или еще того хуже — учительница… «Что ты делаешь? Кто же так делает? Разве так надо делать? Вот смотри… и учись». И всё! Желание убито, вдохновение исчезло. Дети настолько чутки и самолюбивы, что исправить такую ошибку часто невозможно. Постороннего человека за непрошеное вмешательство они просто пошлют подальше. Те, от кого ребенок зависит должны быть очень осторожны, предельно осторожны» Дети сами придут за советом, когда убедятся, что у них не получается… Хорошо, когда воспитатель чувствует себя на положении ученого-натуралиста, наблюдающего
— Спасибо, Константин Семенович, за науку, — сказала Ксения Федоровна. — Хотя я так примерно и держу себя с моими, но, чего греха таить, срываюсь.
— Впрочем, за вас и за Агнию Сергеевну я спокоен. У меня еще такой вопрос… Скажу вам по секрету, что стадион мы начинаем строить без разрешения. Оккупировали безнадзорную территорию на свой страх и риск. Но это до поры до времени. В любой день и час нас могут выставить. Так вот… чтобы выгнать нас было трудней, стадион нужно сделать как можно лучше. Если бы, например, озеленить… Представляете? По краям посадить ценные деревья, кустарники…
— Да вы, оказывается, хитрый, Константин Семенович! — воскликнула Ксения Федоровна. — Я разгадала ваш маневр! Потом, когда всё будет сделано, вы пригласите высокое начальство на какой-нибудь праздник и убедите закрепить стадион за школой. Так?
— Разгадали! Я уверен, что мы получим свой стадион. Начальство у нас доброе, натуры все широкие, а ведь это участок земли, пространство, где затрачено много детского труда. К тому же детских стадионов в городе почти нет…
Из-за угла показались три мальчика и две девочки с кольями, лопатами, топорами. У Жени Байкова в руках была рулетка. Увидев стоявшего с учителями директора, Женя направился к нему:
— Константин Семенович, я достал рулетку и вот колья… Можно начинать?
— Прекрасно! Пожалуйста, начинайте.
— А вы… разве вы не покажете нам? — несколько смутившись, спросил юноша.
— Что вам показывать?
— Ну вообще… границы…
— Граница есть только с одной стороны: улица. Вы начальник строительства и, пожалуйста, планируйте сами. Потом дадите мне утвердить план.
— Хорошо, но я боюсь, что мы сделаем что-нибудь не так.
— Женя, ты меня в краску вогнал, — сказала и в самом деле покрасневшая Агния Сергеевна. — Мне за тебя неловко. Откуда такая нерешительность? В классе ты совсем другой.
— Масштабы не те, Агния Сергеевна, — объяснил юноша и снова обратился к директору: — Константин Семенович, а если мы развернем стадион не вдоль улицы, а за школу? Места хватит если убрать вот тот сарайчик…
— Почему?
— Две причины. Во-первых, в ту сторону выходят окна спортзала. Там можно сделать раздевалку — Затем такая штука… Отсюда нас быстро выгонят. Я знаю, что какие-то частники хотели тут гаражи строить. Они весной приходили. А за школу они не полезут!
— Всё правильно! А что это за сарайчик?
— Нашей артели. Там у них какое-то сырье лежит. Самуил Григорьевич не возражает. Мы уже говорили с ним.
— Ну что ж! У меня тоже нет никаких возражений. Всё очень разумно! Посоветуйтесь еще с Андреем Архипычем. Может быть, он что-нибудь надумал?
— А потом?
— А потом начинайте… Не спеша, но побыстрей!
— Как это? — удивился Женя. — Противоречие получается.
— Так любил говорить на фронте один из моих сержантов-разведчиков. Вначале поговорка мне тоже показалась странной, но, подумав, я понял, что она мудрая и никакого противоречия в ней нет. Быстро, но хорошо!