Новый дом для Гарри
Шрифт:
Как ни удивительно, но, несмотря на его отборный саркастичный тон, рыжий пакостник имел наглость улыбнуться в ответ. «Нет, сэр. Спасибо, сэр. Я постараюсь впредь не быть таким дураком».
«Не давайте обещаний, которых не сможете сдержать», - рявкнул Снейп, ринувшись к двери и резко распахнув ее - даже гриффиндорец должен уловить подобный намек.
«Эм, точно. Э, ну, спасибо за все. То есть, за все, кроме шлепка», - добавил Перси нахальным тоном, подозрительно напоминавшим одного из близнецов.
Снейп еще сильнее вцепился в дверь, борясь с желанием огреть по-новому раздражающего негодника настоящей
Даже Перси не мог игнорировать подобный блеск в глазах Снейпа. «Точно», - он поспешил за дверь, по пути немного задержавшись, чтобы крикнуть: «Спокойной ночи, дядя Сев!»
«Не смейте меня так называть!» - закричал Снейп ему вслед, прекрасно осознавая тщетность своих усилий. Уизли – это как нашествие садовых гномов. Если завелись, то уже не избавиться.
Глава 41
К огромному удивлению Снейпа, зимние каникулы проходили на редкость гладко. Правда, другие преподаватели впали в свое обычное рождественское помешательство, которое еще больше осложнило тот прискорбный факт, что это было (по сути) первое Рождество для Гарри. Однако несмотря на опасения Снейпа, что Гарри использует праздники как предлог для разнообразных излишеств, мальчик стал еще более робким, чем обычно. Он ни на шаг не отходил от Северуса - похоже, ему было вполне достаточно компании опекуна, когда он готовил ингредиенты для зелий или учил уроки, в то время как Снейп проверял ученические сочинения. Зельевар с удивлением обнаружил, что он наслаждается тихим обществом паршивца, и хотя он ожидал от себя тоски по былому одиночеству, она так и не стала явью.
Сам день Рождества оказался довольно проблематичным. Мрачные предчувствия Снейпа полностью оправдались – сотрудники Хогвартса в полном составе бросились к его порогу с первыми петухами, дабы лично лицезреть первый настоящий праздник для Гарри. Мало того, что зельевара взбесило такое наглое вторжение в его личное пространство, присутствие других учителей привело к настоящей катастрофе, когда Гарри категорически отказался поверить, что все эти подарки под елкой предназначены ему.
В результате, Снейпу пришлось публично уверять Гарри, что он заслужил радости праздника и уговаривать ребенка принять подарки – и все это под хор умилительных ахов, охов и возгласов «Какая прелесть», не говоря уже об оглушительном всхлипывании Хагрида. За этим последовал еще один приступ пресловутых «слез счастья», которыми мальчик встретил подобные проявления щедрости. Несмотря на злобное рычание зельевара мелкий монстр обращался к Снейпу за подтверждением по поводу каждого отдельного подарка, в процессе чего он излил на отцовский халат целые потоки соплей и прочих жидкостей и чуть не довел до инсульта преподавательский состав, который безуспешно пытался скрыть свое ехидство.
Снейп был положительно уверен, что у Флитвика лопнул какой-то важный сосуд, пока он пытался унять приступ смеховой истерики, но даже эта маленькая радость послужила ему слабым утешением. Гарри окончательно разрушил тот суровый имидж, который Снейп восстановил, публично отшлепав паршивца в Большом зале, когда плюхнулся опекуну на колени, чтобы распечатывать и устраивать бурную сцену по поводу каждого подарка. К тому времени, когда гора подарков под елкой благополучно исчезла, Спрут и Хагрид выплакали все глаза в своей радостной рапсодии «Счастливая новая жизнь для бедного
«Право, Альбус, Северус и Гарри до сих пор в пижамах, а у нас в школе есть другие ученики, которые нуждаются в присмотре, - она сделала паузу, бросив ласковый взгляд на Гарри, который все еще восседал на коленях Снейпа и радостно щебетал по поводу подаренной Хагридом флейты. – Устроим твое рождественское хоровое пение позже в Большом зале».
«Ну, если ты настаиваешь, - Дамблдор вздохнул, но выражение полного блаженства на лице Гарри смягчило его разочарование. – Очень хорошо, мы пока оставим вас в покое, мальчики. Увидимся в Большом зале за завтраком!»
Нахождение Гарри в зоне слышимости помешало Снейпу дать достойный ответ, и Минерва (еще раз взглянув на вену, которая пульсировала на лбу Снейпа) решительно выдворила всех остальных незваных гостей за дверь.
Когда за ними захлопнулась дверь, Снейп вздохнул от облегчения и тут же обновил и усилил защитные чары, хотя и понимал, что эти тщетные усилия не помешают новым вторжениям Дамблдора. В этот момент Гарри оглушительно затрубил ему прямо в ухо, а зельевар подпрыгнул от неожиданности и устремил гневный взгляд на мальчика, который тут же опустил флейту и прикусил губу.
«Прости», - поспешно сказал Гарри, пытаясь спрятать флейту у себя за спиной. А вдруг теперь его папа конфискует и сломает подарок? Дядя Вернон наверняка бы так и сделал.
На лице Снейпа появилась злорадная ухмылка, когда ему на ум пришла откровенно садистская мысль. «Очевидно, что вам нужны дополнительные занятия по игре на флейте», - строго сказал он паршивцу.
«Даср», - согласился Гарри несчастным тоном. Сейчас опять начнется: «раз не можешь на ней играть, то она тебе и не нужна, дай сюда… ХРУСТЬ!»
«Уверен, что Хагрид будет счастлив обучить тебя, - продолжил Снейп, содрогаясь от мысленного смеха. – Думаю, что в период обучения тебе стоит ограничиться игрой в его хижине. Если будешь ходить к нему в хижину по несколько раз в неделю, то и глазом не успеешь моргнуть, как научишься отлично играть». Вот это достойный урок тупому великану – будет знать, как дарить ребенку шумную игрушку!
Гарри моментально просиял. Какой же он дурак! Вообразил, что его папа сломает подарок, а папа лишь предложил Гарри взять несколько уроков. В тысячный раз за это утро он крепко обнял папу: «Спасибо, пап!»
Теперь, когда все зрители разошлись, Снейп решился по-быстрому обнять паршивца в ответ. «Да-да, хорошо, - ворчливо сказал он. – Глупый ребенок, ты это уже сто раз сегодня говорил».
«Но это же лучший день в моей жизни! – возразил Гарри, глядя ему в глаза. – И все это благодаря тебе».
Снейп попытался сглотнуть комок, подступивший к горлу. «Идиот. Неужели ты не понимаешь, что это ты несешь за это ответственность? Не веди ты себя так хорошо последние несколько недель, то я тебя уверяю, ты ничего бы не нашел этим утром под елкой, кроме пары кусков угля, или, возможно, хлыста для мягкого места непослушных детей».