Новый дом для Гарри
Шрифт:
«Гарри». Несмотря на его усилия сохранить спокойствие, его голос дрожал.
Удивленный Гарри взглянул вверх и был поражен увиденным. Директор плакал! Крупные слезы стекали по его щекам, а таких грустных глаз Гарри еще в жизни не видел. На лице Дамблдора застыло выражение глубочайшего отчаяния и вины.
Не осознавая, что он делает, Гарри выпрямился и подошел поближе, не отрывая взгляда от удивительного зрелища. Он еще ни разу не видел, чтобы взрослый плакал, и уж точно не из-за него. Директор даже не пытался скрыть свои слезы. Он просто сидел и позволял им течь.
«Профессор? –
Голос Альбуса дрожал, когда он ответил: «Нет, Гарри. Я только сейчас осознал, какой ужасный вред причинили тебе мои глупые решения. Мне очень, очень жаль».
Гарри неловко поежился. Он не хотел, чтобы из-за него переживали. «Все хорошо, - заверил он, подходя вплотную к столу и осторожно кладя руку на плечо директора. – Сейчас со мной все в порядке».
Директор закрыл глаза, словно от боли: «Ты проявляешь ко мне доброту, которую я не заслужил, Гарри. Я причинил тебе много страданий в течение несколько лет – всему виной моя гордыня. Я был уверен, что мне виднее, чем другим. Я был убежден в своей правоте, и я ни разу не подвергнул ее сомнению. Я решил, что для тебя лучше, и не допускал никаких возражений, - он открыл глаза и умоляюще посмотрел на Гарри. – Я не жду, что ты простишь меня, дитя, ни сейчас, ни в будущем, но прошу тебя поверить, что я искренне считал, что поступаю правильно. Я думал, что даю тебе наилучший и самый счастливый дом из возможных».
Открытое страдание на лице волшебника было очевидно, как и его абсолютная искренность. Гарри проглотил комок в горле и кивнул.
«Гарри, твои родители так сильно любили тебя… Я так сильно любил тебя. Я хотел, чтобы ты оставался тем счастливым ребенком, которого я знал. Я думал, что наилучшее место для тебя – это твоя родная семья. Ты был таким прекрасным, дружелюбным ребенком – я и представить не мог, что есть люди, которые не будут любить тебя так же сильно, как и я… Я был таким глупым, Гарри. Просто старым дураком. Видел только то, что хотел видеть». Наконец, Альбус не выдержал и разрыдался, закрыв лицо руками.
«Профессор, не плачьте, - умолял Гарри, поглаживая Дамблдора по спине. – Пожалуйста, не плачьте! Я в порядке, правда!» Мальчик с отчаянием посмотрел на своего папу, и Снейп (который хотел бы оказаться где угодно, даже в ванной Амбридж, только не здесь) поспешил на помощь.
«Альбус, пожалуйста, постарайся взять себя в руки, - неловко пробормотал он, вставая за другим плечом волшебника, и пытаясь скопировать утешающий жест Гарри. – Ты расстраиваешь Поттера». Он пошарил по своей мантии в отчаянной надежде, что помимо целебного зелья, он положил в карман успокоительную настойку.
Снейп призвал домашнего эльфа и заказал чай, а потом влил огромную дозу успокоительной настойки в чашку, которую он затем передал Альбусу. К тому моменту директор уже пришел в чувство и слабо улыбнулся все еще обеспокоенному Гарри, который оставался рядом с ним.
«Спасибо вам, мальчики. Я действительно не заслужил вашего сострадания, - тихо произнес он. – Я так сильно подвел вас обоих».
«Эм, ну, а давайте мы просто притворимся, что начали все
Снейп подавил смешок (типичный гриффиндорец!), в то время как Альбус улыбнулся мальчику. «Нет, мой мальчик, не буду. К тому же полагаю, профессор Снейп проклянет меня на мелкие кусочки, если я хотя бы подумаю об этом».
«Так вы не пошлете меня обратно к Дурслям? – спросил Гарри, пытаясь удостовериться наверняка. – Никогда-никогда?»
Дамблдор улыбнулся и покачал головой. «Никогда, Гарри. Ты больше никогда их не увидишь, если сам не захочешь. Я даю тебе Клятву волшебника, что тебя никогда не отправят обратно».
Гарри расслабился и громко выдохнул. «Отлично!»
«Ты помнишь, что твой профессор заставил меня пообещать ему то же самое, когда он впервые привел тебя в этот кабинет?»
Гарри моргнул. «Правда? То есть, в тот первый вечер, когда у меня была с ним отработка?»
Альбус кивнул, проигнорировав оскал Снейпа. «Да. После того как он узнал, как с тобой обращаются родственники, и привел тебя сюда, он сказал мне: «Уверяю вас, кровные чары или нет, но он туда больше не вернется». Он бы ни за что не позволил отправить тебя к Дурслям. Ни мне, ни кому-либо другому».
Гарри обернулся и посмотрел на своего папу. Говоря по правде, он этого не помнил - воспоминания о том вечере были как в тумане. Ему было так больно, еще до удара по голове, что он не обратил внимания. Ух ты! Это доказывало, что еще до того, как профессор Снейп согласился стать его опекуном, он уже заботился о нем.
«Не хотелось бы прерывать этот тошнотворный поток ностальгии, - резко сказал Снейп, - но у нас остается проблема обвинений мадам Амбридж».
«Ах, да, - Альбус выглядел мрачным. – Гарри, ты знаешь, как записи учительницы оказались в твоем ранце?»
Гарри отрицательно замотал головой. «Это был не я!»
«Вопрос был не в этом, - отчитал его Снейп. – Никто не ставит под сомнение твою правдивость, глупый мальчик, мы просто пытаемся разгадать тайну того, как там очутился пергамент. Если ты этого не делал, то у кого еще был доступ к нему?»
«О, - Гарри расслабился и задумался. – Я не знаю, пап. В смысле, мы все шли вместе. Наверное, кто-то положил пергамент в мой портфель до того как мы пришли в класс, но тогда откуда он его взял? И я не понимаю, как это можно было сделать в классе. Портфель оставался рядом со мной за партой. Я бы заметил, если бы кто-то его трогал или пролевитировал бы в него пергамент».
«И в то же время кто-то положил его туда», - Снейп еще больше нахмурился. Это все меньше напоминало школьный розыгрыш, и все больше походило на серьезную угрозу в адрес Гарри.
Альбус нежно погладил мальчика по плечу. «Не волнуйся, Гарри. Мы узнаем правду. А тем временем, не позволяй профессору Амбридж огорчать тебя. В конце концов, тот, кто обманул тебя, обманул и ее, хотя я подозреваю, что она не готова признать свою ошибку».
Гарри оскалился, поразительно напомнив Снейпа. «То есть, она все равно будет всем говорить, что я жулик?»