Новый дом для Гарри
Шрифт:
Глаза Сириуса выражали все больше недоумения: «Но… но если они не победили, если Дамблдор все еще жив, то что я делаю здесь? – его физиономия выражала полное отчаяние. – О Мерлин… а что случилось с Гарри? Если Пожиратели смерти не захватили власть и не убили его…»
Все, хватит. Снейп устал от бессвязных разговоров. Он был практически уверен, что Блэк просто бредит, но… нужно знать наверняка. Подняв палочку, он рявкнул: «Легилименс!» Секундой позже он погрузился в разум Блэка.
У него голова пошла кругом от бешеного хоровода эмоций, образов и звуков. Он всегда знал, что у Блэка полный
По мере того как Снейп собирал вместе осколки и обрывки чужих воспоминаний, его возмущение становилось все больше и больше. Когда он понял, что произошло, то даже безграничная ненависть к этому человеку не могла помешать ему чувствовать ужас и жалость. Он покинул разум Блэка и в изумлении уставился на заключенного.
Блэк действительно в это верил. Он верил, что находится в Азкабане лишь потому, что Темный лорд победил, что Петтигрю предал Джеймса и Лили, и что Гарри и оставшиеся члены Ордена феникса были убиты, а война окончательно проиграна.
«Докажи, - Снейп боролся с дрожью в голосе. – Докажи, что твои мысли не лгут».
Сириус искоса посмотрел на Снейпа – его голова все еще раскалывалась от психической атаки. «Да пошел ты. Я приказам ублюдочных Пожирателей смерти не подчиняюсь».
Снейп пропустил слова Блэка мимо ушей и снял прилепляющее заклинание с его кровати, хотя и продолжил держать его под прицелом палочки. «В твоих воспоминаниях ты был анимагом. Докажи, что это не плод твоего больного воображения».
Сириус с трудом встал на ноги. «Хорошо. Все что пожелает слизеринское дерь…» - он так и не закончил фразу, а на месте костлявого волшебника оказалась огромная черная собака, тощая как скелет.
Только железный самоконтроль Снейпа позволил ему не потерять равновесие. Значит, это правда. Петтигрю в самом деле был хранителем секрета Поттеров, но предал друзей Мародеров. Это он погубил Джеймса и Лили, а потом подставил Сириуса. Но тогда почему же Дамблдор… Снейп заставил себя не думать об этом. Сейчас не время и не место искать ответ на этот вопрос. К тому же, он был совсем не уверен, что хочет знать правду. Есть только два варианта. Или директор далеко не так мудр, как все воображают, или же он куда более безжалостен к своим пешкам, чем можно заподозрить. Ни один из вариантов его совершенно не устраивал, но сейчас Снейпу нельзя отвлекаться на досужие домыслы.
Сириус снова принял человеческий облик: «Ну как? Удовлетворен, Пожиратель смерти?» - спросил он ядовитым тоном, снова садясь на койку. Похоже, что став зверем, он немного восстановил силы – теперь он выглядел лучше, более сосредоточенным, чем раньше.
«Съешь это, - приказал Снейп, передавая ему еще шоколада. – Тебе это понадобиться».
«Зачем ты здесь? – нетерпеливо спросил Блэк. – Если вы проиграли, то почему ты не в соседней камере?»
«Я был шпионом Дамблдора, идиот, - рявкнул на него Снейп. – По-твоему откуда он узнал, что Темный лорд готовит нападение на Лили и Джеймса? – Блэк удивленно моргнул. – После войны Дамблдор выступил в мою защиту в суде и взял меня в Хогвартс. Я глава факультета Слизерин и профессор зельеварения».
«О, Мерлин, -
Снейп смерил его взглядом: «Да заткнись ты, шавка».
«Что насчет Гарри? Что с ним случилось? Джеймс и Лили мертвы, я застрял здесь…»
«Дамблдор поместил его с сестрой Лили».
Сириус побледнел: «Только не Петуния! Она же…»
«Да. А ее муж и того хуже, - Снейп негодующе посмотрел на него. – Я-то понадеялся, что ты впервые в своей никчемной жизни сможешь принести пользу».
«О чем ты?»
Снейп в отчаянии всплеснул руками: «Я надеялся, что у тебя могут быть передовые идеи о том, как лучше отплатить Дурслям за несчастное детство Гарри. Я ведь считал, что ты был тайным Пожирателем смерти. Разумеется, как обычно, от тебя никакого толку», - подытожил он подавленным голосом. Его благие намерения вышли ему боком – он лишь доказал невиновность своего школьного врага и начал сомневаться в мотивах своего уважаемого наставника. Ну и ночка выдалась.
«Сопливус, хватит катать истерику, - пожурил его Блэк. – Может, я и не убийца, но я все еще Мародер. Да у меня просто масса идей! – тут до него, наконец, дошел смысл сказанного Снейпом. – Погоди. Что за несчастное детство Гарри?»
Снейп с деланным равнодушием пожал плечами: «А что, тебя это волнует? Ну что же, посмотрим. Они заставили его жить в кладовке, почти не кормили и использовали как домашнего эльфа, одновременно балуя собственное отродье. О, а еще они регулярно его избивали. Когда он прибыл в Хогвартс, то не мог нормально сидеть из-за следов от ремня».
Взгляд Блэка заставил Снейпа отступить на шаг назад и снова поднять палочку. Только тогда он понял, что эта ярость направлена не на него, и его сердце перестало бешено колотиться.
«Они это делали с моим крестником?» - голос Блэка превратился в низкое рычание.
«В самом деле».
«Но Альбус заставил их заплатить за это?»
Снейп закатил глаза. А они еще говорят о преданности хаффлпаффцев. «Альбус – это тот, кто даже пальцем не пошевелил, чтобы избавить тебя от несправедливого заключения? Он поручил наказание Дурслей, как и опеку над Гарри, мне».
Блэк одним прыжком соскочил с кровати, и Снейп едва успел вовремя наставить на него палочку. Его заклинание послало Блэка обратно на койку и снова приклеило к ней. «Ах ты, сволочь. Наверное, ты просто в восторге – теперь сможешь отомстить всем нам с помощью Гарри. Альбус, должно быть, спятил».
«Успокойся, шавка! – рявкнул Снейп. – Напомню, что я не травил одноклассников в школе, и тем более, не нападал вчетвером на одного. Я не причиню мальчику никакого вреда, хотя о его родственниках этого не скажешь».
Блэк тяжело дышал, но у него больше не оставалось сил на ярость, а охвативший его гнев быстро таял: «Ты не причинишь вреда Гарри? Клянешься?», - его голос был почти умоляющим.
«Да, конечно, - сдержанно ответил Снейп, пытаясь подавить неожиданный приступ жалости к другому волшебнику. – Он ужасный, плаксивый маленький паршивец, но благодаря отвратительным магглам он теперь слишком боится каждого чиха, чтобы напомнить мне о тебе или Джеймсе». По крайней мере, после того первого вечера, подумал он со стыдом.