Новый дом?
Шрифт:
Пауза. Обманчивая расслабленность хищника, и резкий всплеск. Движение влево с обозначением атаки моей правой руки и мгновенный прямой выпад с нацеленным ударом под подбородок.
… Я понял, что это смерть! Острие клинка медленно плыло к моему горлу, все приближаясь и приближаясь. Я же попытался уйти с траектории его движения. Но воздух стал вдруг каким-то вязким и тягучим, уплотнился, не давая мне сдвинуться. Медленно-медленно, с такой же неторопливостью, как и клинок, тело все же стало уклоняться. А я, как будто со стороны наблюдал: вот клинок наконец достиг цели, к которой стремился, и взрезает защитный слой скафандра;
ЖИТЬ! Жить, не смотря ни на что! Рык вырвался из груди, помогая яростью наполнить тело! Ярость была направлена на этот ненавистный воздух, что не дает двигаться; на этот кусок железа, желающий тебя убить; на руку, держащую этот меч. И эта ярость окунула меня в какое-то безумие, прорвавшую преграду.
Мне вдруг стало легко, свободно: сейчас я мог двигаться куда захочу, и было смешно смотреть на руку, пытавшуюся вонзить в меня эту железку. Смешная рука, как она может меня убить? Но настрой уже был задан: раз ты хочешь моей смерти, значит тебя нужно наказать! Смешная рука как будто застыла в том же положении, взмах своим мечом, и клинок с легкостью проходит сквозь нее, отделяя ее от туловища. Отбросить ее. Да, и добавить рукояткой меча по голове хозяина этой руки. Что еще жаждет моей смерти? Но больше никакие клинки не угрожают мне, да и воздух уже легок и послушен, и ненависть не на что направить. Я смеюсь!
… Так же рывком, как окунулся в то странное состояние, так и неожиданно вернулся назад.
Оседающее вниз тело Борока, с хлещущей из открытой раны кровью. Рука, катящаяся по грязному полу. Звуки, которые неожиданно опять появились. Боль от полученных ран. И неподъемная тяжесть, упавшая на плечи. Но ведь надо что-то делать?
На последних крупицах силы доковылял до угла, попав в зону действия удовлетворительного приема сигнала, и отправил призыв о помощи, занявшись своими ранами.
Первыми примчались Рем и Хадар с нашим личным доктором, принявшимся делать все возможное, чтобы не потерять нас. Хотя меня просто уложили на подобие санитарных носилок на гравиплатформе и залепили пластырем раны, а вот Борок был скорее мертв, чем жив: без сознания, наверно от моего удара по голове, весь облитый кровью. И наш док так и вился, так и хлопотал над его тушкой, попутно тоже измазавшись в крови, которой вылилось и Борока с избытком.
Практически сразу, с небольшим опозданием, появились и представители службы безопасности, а затем и зеваки – куда же без них. А Рем с Хадаром начали переговоры с силовиками, заявив безопасникам, что это наше внутренне дело (дело клана, даргов), что все остались живы, и ни у кого нет претензий друг к другу.
Но дальше следить за перепалкой мне становилось все трудней, сознание мое проваливалось во что-то вязкое и тягучее, и я отключился…
Глава 17
Я как будто находился в ином мире: мне было комфортно и спокойно, мои мысли текли свободно и легко. И почему-то они вернулись к прошедшему столкновению.
Как я смог победить? Почему это произошло, ведь у меня не было шансов?
И словно в ответ на это в сознании всплывает момент, когда все как будто застыло, а я наоборот, прорвав какую-то преграду, мешающую мне, смог двигаться с чувством
Вспомнилось, что предшествовала этому ярость, нахлынувшая на меня. А первопричиной всему было желание ЖИТЬ. И именно с большой буквы. Как будто бы я или то, что на тот момент я из себя представлял (тело со своими рефлексами, сгусток сознания или все, спрессованное вместе, а может что-то вообще потустороннее), почувствовало: именно сейчас возникла угроза, и угроза не здоровью или целостности организма, а угроза жизни.
Получается, что опасность потерять жизнь безвозвратно и дала такой импульс, принесший спасение мне и приведший к таким обескураживающим последствиям.
И тут же воспоминания подкинули еще один факт: столкновение с “тенями”. Элитные бойцы просто не могли так бездарно слиться в нашем скоротечном бое.
Именно, что скоротечном! Я не обратил внимания или, на тот момент, просто не заметил, что соскользнул в похожее состояние, где окружающие начинают двигаться медленней меня.
Конечно, в том столкновении во многом сыграл фактор неожиданности, но без соответствующей скорости и маневренности я бы просто не смог ничего противопоставить умелым и опытным бойцам.
Мое желание понаблюдать за своим мечом тоже никуда не делось: накопитель, как и после прошлого боя, потускнел. Хотя, находясь в ране, он должен был подпитываться энергией, но видно потери от преодоления броне-защиты скафандра были значительно больше получаемой от крови. Ага, хоть что-то становится понятным.
И тут череда моих мыслей прервалась, а сознание, такое впечатление, насильно вырывали из моего сонного состояния. Я, как будто, вынырнул из реки с чистой хрустальной водой и осознал себя лежащим в медицинской капсуле, с медленно поднимающейся крышкой.
* Пробежавший по спине холодок опасности пытался что-то донести до меня, все больше и больше увеличивая степень мороза. Проясняющееся зрение заметило два силуэта, постепенно превратившихся в знакомых мне Вена и Клаута. Сперва я не мог разобрать, а сейчас уже видел, их пылающие праведным гневом, глаза, и руки, тянущиеся к моему бренному телу.
Эти руки схватили меня подмышки и выдернули из капсулы. Зато другие потянулись к ножнам, и это мне совсем не нравилось. Вообще-то мне не нравилось и то, что я покинул уютное ложе капсулы, но тянущиеся к мечам руки вызывали большую опаску. И нет ничего странного, что я попытался вырваться.
Сворачивающемуся во вращении обнаженному телу, вне всякого сомнения, помогло выскользнуть наличие на нем оставшегося после капсулы геля.
Удар об пол, смягченный руками. И тело покатилось, разбрызгивая капли геля. Оперся на колено и посмотрел на даргов. У обоих в руках уже было по мечу. Их обычные комбезы техников были заляпаны этой медицинской смазкой из капсулы. Насмешливая ухмылка растянула мои губы: ладно хоть не в штурмовых скафах приперлись.
Парочка, чуть расходясь, начала движение ко мне, обходя открытую капсулу и обычную кушетку, что встречаются в приемных наших врачей. Сильные, натренированные тела. Конечно, их было не сравнить с Бороком, но ведь и я всегда считался слабей каждого из них. Да и их было двое на меня одного. Но страха не было, на меня накатывала бесшабашная веселость или радость… радость встречи с чем-то уже знакомым и родным. То состояние легкого безумия накрыло меня, и я отдался ему.