Новый год и лето
Шрифт:
Аркадий не заставил себя долго ждать, и через несколько минут вся компания с увлечением составляла фоторобот пропавшего злодея. Долго спорили и даже иногда ссорились, но в конце концов удовлетворивший всех образ Патейто был создан. Несколько копий распечатали на принтере, и каждый взял себе по экземпляру.
– Простите за нескромный вопрос: а почему вы в инвалидном кресле? У вас такой здоровый цвет лица, что ни в какие болезни поверить невозможно, – поинтересовалась перед уходом госпожа Кобалье. – Травма, полученная при выполнении опасного задания? – Её глаза от еле сдерживаемого любопытства стали ярко-зелёными.
– Упал с крыши сарая в саду, когда слушал соловьёв на рассвете. Задремал немного и скатился.
– Я занесу вам вечером чудодейственную эльфийскую мазь. Пару раз намажете – и будете скакать, как молодой, – пообещала Ванесса.
– Спасибо. Хотелось бы ещё поскакать.
Все попрощались и ушли, договорившись встретиться, как только Борис Аркадьевич получит какие-нибудь сведения из МУРа.
Остаток дня дети провели на пруду. Купались, играли в футбол с Аркашей и его друзьями. Борис Сметанкин запретил посвящать мальчика в дела волшебного мира, аргументировав своё решение тем, что несформировавшаяся психика ребёнка не должна быть подвержена таким испытаниям. «Да он и не поверит ни за что. Нынешнее поколение верит только в науку и светлое компьютерное будущее». Раскрыв пылесос и не обнаружив там ни пыли, ни лорда Беккера, Аркадий и его друг решили, что пойманная голограмма самоликвидировалась, ведь, как ранее заметил паренёк, она была плохого качества.
Глава 8
На следующее утро вся компания отправилась в город на пятичасовой электричке. В половине шестого, выйдя на платформу Киевского вокзала, группа разделилась. Розалинда Петтерсон с детьми и Родионом пошли в кафе напротив Большого театра, чтобы проследить за тем, каким образом кондитерские изделия попадают на витрины заведения. Госпожа Кобалье и профессор Петров с коробкой из-под печенья в одной руке и господином Наггитсом в роли куклы в другой, взяв такси, поехали на улицу Пушкина, в кондитерскую, где выпекают волшебные пирожные. Хозяйка призрака сначала ни в какую не хотела отпускать питомца от себя, но лорд так категорично настаивал на своём присутствии именно в кондитерской, что в конце концов она уступила, вытребовав обещание у господина Петрова ни под каким предлогом не выпускать жестянку из рук, не отдавать Ванессе Кобалье и не открывать её, что бы ни случилось.
Было ещё не жарко, тёплый ветерок в центре Москвы играл листвой и прозрачными каплями театральных фонтанов. Поливальные машины проносились по широким улицам, наводя идеальную чистоту в городе и обдавая мелкими искристыми брызгами пока ещё малочисленных прохожих. Пожилая дама в сопровождении трёх внуков и большой рыжей собаки устроилась на лавочке напротив одного из самых популярных в городе кафе. Время тянулось медленно. До открытия заведения оставалось примерно полчаса, когда ко входу подлетел маленький юркий грузовичок. Появившийся из него белокурый юноша позвонил кому-то по телефону, дверь открылась, и он проскользнул внутрь. Сквозь огромное витринное окно сидящим на скамейке было видно, как навстречу молодому человеку вышла миловидная девушка в белом халате. Она взяла у парня бумаги, внимательно прочитала и что-то крикнула. Тут же на пороге возникло несколько сильных мужчин, они направились к автомобилю, взяли из кузова большие коробки и занесли внутрь. Доставщик пожал руки грузчикам, попрощался с девушкой, сел обратно в машину и уехал. Наблюдатели заметили, что часть коробок исчезла в глубине помещения, а часть – девушка раскрыла, вынула из них пирожные и торты и расставила в просторной витрине. Затем она отступила немного в сторону, ещё раз окинула взглядом результаты своего труда, удовлетворённо улыбнулась и скрылась в комнате для персонала. До открытия кафе оставалось несколько минут, но у дверей уже толпились самые нетерпеливые посетители. Ровно в девять миловидная девушка вернулась в зал, распахнула двери и запустила первых гостей внутрь. Старушка
Прошло примерно пять минут. Лужи, появившиеся на дороге после поливальных машин, ещё не успели высохнуть, поэтому за прохожими, спешащими перейти проезжую часть, тянулись по тротуару мокрые отпечатки обуви. Они причудливо извивались и путались, пока не высыхали на летнем солнышке. И только два следа от небольших детских ножек вприпрыжку перебежали дорогу на зелёный сигнал светофора, не за своим хозяином, а… сами по себе. Возникнув ниоткуда, они прошлёпали по воде и направились прямиком к скамейке, на которой сидела бабушка с тремя внуками.
– Бабуля, я тут. Прикройте, я шапку сниму.
Старушка облегчённо вздохнула, сделала знак детям, те сгрудились вокруг неё, а когда опять разошлись, то внуков было уже не трое, а четверо. Вновь появившийся вертел в руках красную панамку, остальные выжидательно на него смотрели:
– Ну, Ларри? Видел что-нибудь интересное?
– Нет. Никто к пирожным не подходил. Очевидно, их привезли уже заколдованными. Я прошмыгнул вслед за водителем и стоял очень близко от всего происходящего. Ничего подозрительного не заметил.
Мальчик потёр лоб, на котором отчетливо была видна красная полоса.
– Эта шапка-невидимка просто малюсенькая. Не понимаю, как министр её носил. Очень жмёт!
– Ну что ж! Отрицательный результат – тоже результат. Мы свою часть операции выполнили, теперь ясно, что чары накладывают на кондитерские изделия именно на Пушкинской. В награду за успешно выполненное задание угощу вас этими знаменитыми пирожными. За мной.
Госпожа Розалинда встала со скамейки и быстро направилась к летней веранде кафе, чтобы успеть занять столик на свежем воздухе. Ребята и собака в предвкушении угощения припустили за ней.
Примерно за два – два с половиной часа до этого остальная часть компании, не доехав метров двести до кондитерской фабрики, расположенной на улице имени Пушкина, вышла из такси.
Наблюдая за тем, как господин Петров с трудом вылез из машины, держа в одной руке куклу, а в другой вязаную сумку, Ванесса Кобалье предложила ему, указывая на господина Наггитса:
– Леонид, давай я его понесу, обещаю, буду внимательной и не потеряю.
– Не слушай её, Леонид, если не потеряет, то обязательно уронит, – эльф вцепился в руку господина Петрова.
– Отстань, я тяжёлый, – сердито прошипел он и попытался незаметно отпихнуть ногой протянутую руку подруги.
– Не очень-то и хотелось, – пожилая дама тут же обиделась и слегка ущипнула Наггитса за тоненькую ножку.
– Друзья, не ссорьтесь! Нам нужно пройти мимо кондитерской, посмотреть и подумать, каким образом мы сможем в неё попасть. Затем накинем плащ-невидимку и под его покровом проникнем на территорию. Идём, Ванесса, и, пожалуйста, постарайся не привлекать к себе внимания.
Пожилая пара под ручку прошествовала мимо симпатичного одноэтажного здания с ажурным кованым заборчиком и большой ухоженной клумбой у входа, завернула за угол и укрылась в тени растущих там высоких деревьев. Аромат от продукции, выпекаемой на фабрике, наполнял всю округу и пробуждал аппетит. Пахло ванилью, корицей, только что вынутой из печи сдобой. Госпожа Кобалье заметила:
– Пахнет вкусно. Так, что сразу хочется булочку с кофе. А лучше две.
– Не отвлекайся. – Господин Петров достал из кармана коробочку из-под монпансье, открыл, вынул из её недр нечто совершенно воздушное, серебристое, но в то же время переливающееся всеми цветами радуги, накинул это нечто на себя, госпожу Кобалье и… исчез. Наблюдавший за ними любопытный воробей удивлённо чирикнул и поспешил на всякий случай взлететь на ветку повыше. Послышался шум удаляющихся шагов, хихиканье и тихий шёпот: «Ванесса, держи меня крепко за руку. Ни в коем случае не смейся и не разговаривай!»