Новый Михаил
Шрифт:
— Ники, ты слышишь меня?
Государь поднял на меня затуманенный взгляд. Какое–то время он не узнавал меня, затем его взгляд прояснился и сразу из его глаз хлынула такая волна боли и отчаяния, что я отшатнулся, как от удара.
— Что случилось? — Повторил я.
Николай что–то хотел сказать, но спазм сковал ему горло и он закашлялся. Пытаясь унять кашель Император откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Затем мертвым голосом проговорил лишь два слова:
— На столе…
Я взглянул на стол и увидел там бланк телеграммы. Взяв ее в руки, прочитал страшные слова:
«Его Императорскому Величеству Николаю Александровичу.
Государь!
Волею
Удерживаю вокзал, отбивая попытки штурма. Начать атаку дворца не имею возможности в виду опасности для Августейшей семьи. Жду повелений.
Молитесь за Цесаревича и всех нас. Кирилл»
ПЕТРОГРАД. 28 февраля (13 марта) 1917 года.
Отдав последние распоряжения, Кутепов вышел из здания. Толпа на площади радостно зашумела, предвкушая сладость расправы.
Полковник, приблизившись к толпе шагов на двадцать, крикнул:
— Кто тут главный?
В толпе послышался смех Керенского. Затем Александр Федорович выкрикнул из–за спин стоявших впереди:
— Полковник, не считайте себя умнее Господа Бога. Фокус с Бубликовым во второй раз не сработает. Можете не утруждать себя.
Кутепов хмыкнул:
— Тогда с кем мне говорить и о чем? Я никого не вижу, лишь слышу слабый голосок того, кто сравнивает себя с Господом Богом!
Снова смех.
— Вы говорите с народом! И должны подчиниться ему!
Одинокая фигура, стоявшая перед несметной толпой, вдруг закричала на всю площадь:
— Внимание! Я, полковник Кутепов, народный комиссар Чрезвычайного Комитета спасения народа и России. В Петрограде масонский мятеж! С целью подавления мятежа и восстановлению законности решением Совета Министров и распоряжением Чрезвычайного Комитета столица объявлена на осадном положении. Запрещены митинги и массовые собрания. Всем разойтись по домам и оставаться там до особого распоряжения Народного комиссара города. При попытке мятежников захватывать учреждения государственной власти или оказывать сопротивление восстановлению порядка будет открыт огонь на поражение! Я приказываю вам немедленно разойтись! Лица, оставшиеся рядом с масонами, признаются мятежниками к коим будут применены все необходимые меры согласно режима осадного положения! В Петроград вступают верные присяге и Государю войска для подавления вооруженного масонского мятежа в столице! Не препятствуйте разгрузке верных присяге войск! В случае, если вы приблизитесь к зданию ближе будет открыт огонь на поражение! Разойтись!
Кутепов демонстративно поднял вверх правую руку. Из толпы раздался смех Керенского.
— Вы блефуете, полковник. Войска далеко, а у вас горстка солдат, которые не будут стрелять в свой народ!
Тот усмехнулся. И спокойно произнес:
— А вы проверьте…
Повинуясь команде невидимого дирижера, толпа несмело двинулась вперед. Многих смущал этот единственный человек, стоявший на площади перед тысячеголовой толпой, которая готова была его растерзать
В этот момент Кутепов резко опустил руку. И в тот же миг из здания ударили пулеметы. Сотни пуль засвистели над площадью, смешиваясь с воплями ужаса, паническими возгласами и стонами упавших. Огромная масса людей бежала, спотыкаясь об оступившихся, сбитых с ног и затоптанных.
Пулеметы пели свою страшную песнь над площадью.
Обезумевшая толпа разбегалась во все стороны не разбирая дороги. Еще две минут назад уверенная в себе и жаждущая чужой крови бежала черная толпа, оставляя на снегу брызги своей крови, раздавленных и покалеченных.
Пулеметы обратили вспять историю, изменили течение времени и переломили предопределенность рока.
Пулеметы…
Спустя несколько коротких и страшных минут над площадью повисла оглушающая тишина, и даже стоны лежащих на грязном снегу людей, казалось, не могли пробиться сквозь вату наступившего безмолвия.
От здания к стоявшему на площади единственному человеку шел офицер. Когда они поравнялись, штабс–капитан нерешительно взглянул в лицо полковника, смотревшего на лежащие на снегу тела невидящими глазами. Затем, словно очнувшись, Кутепов увидел стоявшего рядом и тихо спросил:
— Вы сделали все в точности?
— Так точно, господин полковник. Пулеметчики стреляли поверх голов. Ни одна пуля в людей не попала…
Кутепов кивнул.
— Прикажите санитаров. Всех живых перевязать и в ближайший лазарет. А мертвых… Мертвых… Нужно посчитать и убрать с площади. Да, и священника пригласите…
Штабс–капитан кивнул и побежал выполнять приказ. А полковник медленно пошел среди лежащих всматриваясь в искаженные страданием лица. Он хотел запомнить каждого, дабы молиться Господу за каждого из тех, кого он своим решением обрек на смерть. Терзали ли его угрызения совести? Мучился ли он потом в кошмарах? Или же отнесся к ним с безразличием профессионального военного, повидавшего множество смертей на своем веку? Отличал ли он погибших на поле боя от лежащих сейчас на площади? Или улицы столицы для него уже стали полем боя, на котором решалась судьба России? Кто знает…
Станут ли эти десятки погибших началом кровавой вакханалии ожидающей Россию впереди? Или же они будут той искупительной жертвой, которая спасет от смерти десятки миллионов людей в России и в мире? Живущих и тех кто будет жить. Кто знает…
А пока Кутепов стоял над раздавленным телом худощавого господина с орлиным профилем. С минуту полковник разглядывал тело лежащего на снегу, а затем вынул из внутреннего кармана шинели газету от 15 февраля 1917 года, которую он читал от нечего делать сегодня, и, развернув ее, еще раз пробежался глазами по строкам. После прочтения, Кутепов положил на грудь лежащего газету и твердо пошел назад в здание министерства.
Февральский ветер играл листом газеты, на котором бросались в глаза строки подчеркнутые карандашом.
«На заседании Думы 14 февраля в своей речи господин Керенский заявил: «Исторической задачей русского народа в настоящий момент является задача уничтожения средневекового режима немедленно, во что бы то ни стало… Как можно законными средствами бороться с теми, кто сам закон превратил в оружие издевательства над народом? С нарушителями закона есть только один путь борьбы — физического их устранения».