Шрифт:
Небесные стропы
Лиснянская Инна Львовна родилась в Баку в 1928 году. Поэт, прозаик, эссеист. Постоянный автор нашего журнала. Живет в Переделкине.
* *
*
Любовь пылает не во мне —
В
Горит бездымленно.
Рыдает слово не во мне,
А на натянутой струне
Псалма Давидова.
Надежда зреет не во мне,
А в искупительном зерне
Земли божественной.
Сияет вера не во мне,
А в очистительном огне
Звезды Рождественской.
20 июля 2009
* *
*
Дочери
Недалеко от бухты
В пору большого клёва
Я разбросала буквы,
Ты собираешь слово.
Быль это или небыль?
Возле воды — всё просто:
Я разбросала пепел,
Ты собираешь звезды.
Тысячелетий возраст
Около моря проще:
Я разбросала хворост,
Ты собираешь рощи.
Море. Метаморфозы.
Мысли, близкие к тайне.
Я разбросала слёзы,
Ты собираешь камни.
15 июля 2009
* *
*
Что поделаешь, сдвинут рассудок по фазе,
Вбиты между делами и мыслями клинья.
Мало кто за собой оставляет оазис,
Мы идем, за собой оставляя пустыни.
Мы идем, за собой оставляя потопы,
Мало кто за собой оставляет дорогу,
Вдоль которой хлеба, и небесные стропы
Держат ангелов, чтобы продолжить эклогу.
Мы идем, за собой оставляя
Мало кто за собой оставляет хоругви…
И в глазах то одни, то другие картины,
А в стихе буква нехотя тянется к букве…
27 июня 2009
* *
*
Оттуда, где римлян пугали галлы,
Где ветви хитрей корней,
Вернись ко мне, читатель отсталый,
И присмотрись ко мне.
Между раскроек Третьего Рима
Не подымусь с колен, —
Кровопролитие неистребимо
В периоды перемен.
Я расскажу тебе небылицы,
Пугаясь своих же слов:
Цивилизованные убийцы
Выросли из рабов.
Но Рим твой еще не умер на карте,
И град мой не стерли с карт.
Меня подстрелили, но в этом факте —
Меньшая из утрат.
Всмотрись! Еще не смертельна ранка.
Но вряд ли припомнишь ты,
Как из туники патрицианка
Выкраивала бинты, —
Розой алели иль кровью алой?
Мимо меня пройди!
Ты ведь и скор, поскольку отсталый, —
Прошлое — впереди…
14 июля 2009
* *
*
От девочки, сидящей в позе лотоса,
От девочки, не знающей о йоге,
Я ухожу, оставив отсвет логоса
И музыку бесформенной дороги.
И пахнет море осетровым паюсом,
И от тяжелой нефти кареоко.
Я ухожу под одиноким парусом,
Сама, как этот парус, одинока.
От девочки, сложившей ноги лотосом,
Я ухожу, а девочка не знает,
Что овладеет в жизни только голосом,