Новый Мир (№ 3 2005)
Шрифт:
См. также беседу Д. Дондурея, А. Роднянского и Л. Радзиховского “Война за смысл” — “Искусство кино”, 2004, № 9 <http://www.kinoart.ru>.
Олег Донских. Остров Элтам, или Одна счастливая русская жизнь. Предисловия Вячеслава Лютого и священника Игоря Филяновского. — “Подъем”, Воронеж, 2004, № 7, 8, 9 <http://www.pereplet.ru/podiem>.
Русские в австралийском изгнании. Расшифрованные с магнитофонной ленты устные воспоминания эмигрантки Нины Михайловны Максимовой-Кристесен. Также — о Харбине. И вообще — интересно.
Михаил Донской. Что
“Поэтому в идее раскладки компьютера на составные карточки нет никакой фантастики”.
Его сравнивали с Сократом. Материал подготовил Андрей Морозов. — “Независимая газета”, 2004, № 270, 10 декабря <http://www.ng.ru>.
Говорит Дмитрий Сахаров, сын А. Д. Сахарова: “После его возвращения из ссылки появилось безумное количество людей, которые стали называть себя его друзьями. Многих он даже никогда до этого и не знал. Но я знаю точно одно: отец никогда не интересовался выяснением того, кто писал на него доносы. Он был выше этого. К тому же он не был мстительным человеком. Даже по отношению к тем, кто принимал решение о его высылке, — к Брежневу и другим членам Политбюро, — он не имел личных претензий”.
Максим Жаров. Российское противоядие. “Контрреволюционная” коалиция как организованная политтехнологическая группировка. — “Русский Журнал”, 2004, 9 декабря <http://www.russ.ru/culture>.
“Как ни парадоксально, решение вопроса о возможности/невозможности передела интеллектуального рынка (если рассматривать этот передел как одно из условий осуществления бархатной революции в России) сейчас несоизмеримо важнее для страны, чем пересмотр/непересмотр итогов приватизации середины 90-х годов . Ведь миром по-прежнему правят идеи, облеченные политтехнологами в яркую упаковку товаров массового спроса. Собственность в стране может быть олигархической, государственной или какой угодно другой, однако полное отсутствие у России как мировой державы внятно и окончательно сформулированных представлений о собственной миссии, роли живущих на ее территории народов и национальностей — словом, представлений обо всем том, что входит в широкое понятие „национальный проект”, — представляет угрозу значительно более серьезную, чем решение вопроса о том, кто будет владеть тем или иным активом олигархов ельцинского призыва”.
Cм. также: “Единственное „заветное слово”, которое есть в руках у менеджеров революций, — это само слово „революция”. Раз „революция” — ее нельзя подавлять, раз „революция” — любой ее исход будет называться „победой”, раз „революция” — с ней надо считаться. Однако блокировать слово, звук, если только хотеть это делать, куда проще, чем толпу. <…> у любого намеренного защищать себя общества должна быть наготове как минимум еще одна, „запасная” революционная сила, которая в случае начала осуществления сценария „революции” готова будет к осуществлению встречной революции. Против революционных западников надо иметь в запасе революционных почвенников, против революционных ультралевых — революционных ультраправых. Но лучше всего <...> покончить раз и навсегда с романтическим культом Революции как таковым. Против революции может и должна выступить Реакция — не только обутая в кованые сапоги, но и консервативная, романтическая…” — пишет в своем политобзоре Егор Холмогоров (“Выборы на Украине: оранжевая революция и консервативная контрреволюция” — “Правая.ru”, 2004, 9 декабря <http://pravaya.ru> ).
Михаил Золотоносов. Вяленький цветочек. Виктор Пелевин издал новый роман “Священная книга оборотня”, успех и культовость которому
“Вообще-то унисонную китайскую лексику ввел в литературу Сорокин в „Голубом сале” (1999): бэнхуй, табень, дахуй, ханкун мудень... Хороший язык, уважительный, родственный. Русский с китайцем братья навек. Так что [имя героини —] „А Хули”, строго говоря, может интерпретироваться как плагиат. А в то же время может и как пародия на главного конкурента (тем более что тема „голубого” в романе муссируется). Умение сделать амбивалентной творческую немощь и вторичность и даже закосить под постмодернизм — второе счастье”.
“Менеджеры водят Пелевиным, как авторучкой. Он обречен быть классиком”.
См. также: “Нефтедоллары, засилье портфельных инвесторов и даже тайны госбезопасности теперь лишь фон для, страшно сказать, истории любви. Впрочем, волноваться не стоит: цинизма Пелевин не утратил, в иллюзорности нашего с вами существования не разочаровался. Просто теперь в иллюзорности живут еще и оборотни — а что бы им там не жить? <…> Книга удалась. Местами смешная, местами лиричная, даже трогательная, она по сути, конечно же, одно сплошное издевательство, начиная с „коэльевского” названия”, — делится впечатлениями Игорь Пронин (“Волк лису в Битцевском лесу” — “Газета.Ru”, 2004, 10 ноября <http://www.gazeta.ru> ).
См. также: “Впрочем, на этот раз слоганы-шутки разбросаны по тексту весьма экономно, да и не сказать, что первой свежести. Не покидает ощущение, что в „Книгу оборотня” попали те, что заготовлены были еще для „DПП (NN)” или даже „Generation ‘П‘””, — пишет Елена Стафьева (“А Хули, или Пятилапый пес всему. О новом романе Пелевина и особенностях его восприятия” — “ GlobalRus.ru ”, 2004, 15 ноября <http://www.globalrus.ru> ).
См. также: “<…> существенная проблема — неясный, зыбкий статус любого высказывания. С одной стороны, слова и действия героев часто как будто бы указывают на сугубо серьезный авторский посыл, а с другой — неизбежно прочитываются как цитата, имитация или очередная хохма. Тем более что Пелевин заранее как бы берет весь текст в кавычки за счет предисловия, в котором говорится, что рукопись романа обнаружена на диске бесхозного портативного компьютера и является подделкой. Именно этот колеблющийся градус серьезности, характерный не только для Пелевина и отчасти свойственный, например, также сорокинскому „Пути Бро”, и не дает книге стать настоящим событием”, — пишет Кирилл Решетников (“Как поймать лису за хвост” — “Газета”, 2004, 11 ноября <http://www.gzt.ru> ).
См. также: “Приключения лисички-сестрички, философские навороты, политологические этюды, развеселые слоганы, как бы сексуальные сцены, верстовые цитаты, бородатые анекдоты и литературоведческие экскурсы, которыми заполнены двадцать условных печатных (они же — пятнадцать учетно-издательских) листов, суть завлекаловка (бренд завлекателен по определению, и вольтерьянцы зря против этого говорят), при помощи которой решаются две насущные задачи: а) очередное оповещение о том, что сверхоборотень войдет в Радужный поток; б) очередное извлечение изрядного количества денежных знаков из карманов вновь осчастливленных буратин, некоторая часть которых (знаков, а не буратин) позволит сочинителю расслабляться у компьютера, восходить на Эверест, летать в космос, спускаться на дно морское, рисовать иероглифы, смеяться над политтехнологами, разглядывать каталоги автомобилей и альбомы холодного оружия, перечитывать любимые книги, оказывать вспомоществование ближним и принимать посильное участие в разработке, производстве и сбыте очередных продуктов концерна „Эксмо&Пелевин””, — пишет Андрей Немзер (“Скучная скука” — “Время новостей”, 2004, № 208, 15 ноября <http://www.vremya.ru> ).