Новый Мир (№ 4 2009)

Журнал Новый Мир

И — из интервью Шмидта Шеварову: “С годами я понял, что самая большая ценность в человеке — сердечность, доброта, душевность. Умных людей много, но ум еще должен быть добрым”.

На_Че. Дом для старой ёлки… — Научно-методическая газета для учителей истории и обществоведения “История” (Издательский дом “Первое сентября”), 2009, № 1 (865).

Первый текст, открывающий стартовый номер года, — об открытии, представьте себе, Музея елочной игрушки в Клину. Искренние аплодисменты.

Жорж Нива. Подарок Георгия Георгиевича: жить русским языком. Перевод с французского Нонны Паниной. — “Знамя”, 2009, № 2.

Мемуар, автобиографическое эссе, рассказ-признание. Уникальное, короче говоря, в случае с этим литератором

выступление. Неповторимое, единственное.

Протоиерей Петр Перекрестов. Можно ли молиться вместе с католиками? Записал Леонид Виноградов. — “Нескучный сад”, 2009, № 2 <http://www. nsad.ru>.

Отец Петр родился в Монреале, внук белого офицера, сын эмигрантки. С детства прислуживал в храме, учился в церковно-приходской школе. Окончил Троицкую семинарию в Джорданвиле, в магистратуре занимался русским языком и литературой, служил диаконом в Торонто. В 1980 году рукоположен во священники и переехал в Сан-Франциско. Клирик храма иконы Божией Матери “Всех скорбящих Радость”.

“Экуменические молитвы на больших собраниях, на мой взгляд, сродни супружеской измене. Такое сравнение мне кажется уместным, поскольку в Евангелии отношения Христа и Его Церкви описываются как отношения Жениха (Агнца) и его жены-Невесты (Церкви). Вот и давайте рассмотрим проблему не с позиции политкорректности (тут мы точно не найдем ответа), а в контексте семьи. В семье есть свои правила. Семью связывает любовь, а с понятием любви тесно связано понятие о верности. Понятно, что в миру всем приходится общаться со многими людьми другого пола. С ними можно иметь деловые отношения, дружить, но если мужчина вступает с другой женщиной в связь, это измена и законное (для его жены) основание для развода. Так и молитва…

Вопрос о молитве с инославными обычно ставится либо людьми душевными, для которых главное — хорошие отношения, либо, чаще всего, апологетами экуменизма. Да, главное — любовь, Бог есть Любовь, но Бог есть и Истина. Нет истины без любви, но и любви без истины. Экуменические молитвы как раз размывают истину. „Пусть Бог у нас разный, но мы верим в Бога, и это главное” — в этом суть экуменизма. Понижение высокого. В восьмидесятые годы в экуменическое движение активно влились православные. Ответьте мне, пожалуйста, благодаря свидетельству Православия на экуменических собраниях хоть один человек перешел в Православие? Мне такие случаи неизвестны. Если и были отдельные случаи (реально всех приводит к вере Сам Господь, а для Него все возможно), они замалчивались хотя бы потому, что они не соответствуют экуменическому духу — толерантности и терпимости ко всем и вся. Я знаю случаи, когда люди приезжали в Россию, молились в храмах на литургии и переходили в Православие. Или ездили в монастыри, видели старцев и переходили в Православие. Но чтобы кого-то экуменические ассамблеи привели к истине, я не слышал. То есть плодов такая совместная молитва не приносит, а по плодам мы познаем правильность наших действий. Следовательно, в общей экуменической молитве нет смысла”. И это только фрагмент трудного и необходимого разговора “в тему” — о том, что общая молитва с человеком другой веры только вводит этого человека в заблуждение. Отец Петр, кстати, тут очень интересно говорит об одном из своих любимых писателей, англиканине Клайве Стейплзе Льюисе, — о том, что, живи Льюис в наше время, он бы, по мнению батюшки, обязательно перешел в православие.

Реформы А. Н. Косыгина и причины их неудач. Публикацию подготовила Ксения Кочнева. — “Вопросы истории”, 2009, № 1, 2.

Публикуются интервью бывшего министра легкой промышленности СССР Н. Н. Тарасова и бывшей начальницы главного управления трикотажной и текстильно-галантерейной промышленности С. Н. Чупрыгиной.

“Я вот одного не понимаю, почему Брежневу приписывают застой. Какой застой в промышленности? Наоборот, был подъем, поворот. <…> Я все 20 лет работы домой приходил спать не раньше 22 часов. А первые годы, примерно 7 — 8 лет, я раньше трех не приходил. А когда у Косыгина был замом, бывало, что и в пять приходил. Тогда строились заводы суконные, а я у него работал замом министра по снабжению. Однажды мне пришлось просидеть

у заместителя председателя Госснаба до пяти утра, но мы все решили. Пришел домой — а супруга плачет. Так что жизнь была бурная, интересная” (Н. Т.).

…Ну да, а шмотки приличные мы почему-то или доставали с боем, или покупали у фарцовщиков. Впрочем, как сказано в предисловии, отрасль не считалась приоритетной, система взаимоотношений с министерствами была негибкой… Но зато какие ткани-полотна, какое постельное белье, оказывается, у нас было, пока не закрыли Трехгорку! “Работает пока еще на Малом Саввинском переулке предприятие, которое шелк производит, — „Московский шелк”. Знаете, почему они работают? Там станки жаккардовые, на которых они ткут все одеяния для служителей церкви. Недавно мне звонил оттуда главный инженер, интересовались станками, оборудованием. Они решили купить трикотажные машины, делать чехлы для автомобильной промышленности” (С. Ч.).

Ирина Роднянская. Цепь инициаций. — “Знамя”, 2009, № 1.

О стихотворной книге Владимира Губайловского “Судьба человека” (М., 2008).

“В стихах Губайловского много ландшафта и быта, переживаемых автономно и не призрачно, вкупе с сугубо индивидуальными ситуациями, — и все же лирическую природу этой поэзии можно определить, скажем, так: „мыслительный процесс, втягивающий в себя окрестность”, „обытовленная метафизика”. <…> „За окном пространство-время черно, как волна на Стиксе”. „Адская” горсть стихов, однако, не депрессивна. В ней работает отбойный молоток живого отчаяния, пытающийся продолбить стену рутины. Это другой труд — не тот, что в пословичной паре с терпением, но тоже труд души и воли…”

С. В. Рыбаков. Путь в никуда: Коминтерн и его вожди. — “Наука. Общество. Человек. Вестник Уральского отделения РАН”, Екатеринбург, 2008, № 3 (25).

О долгой игре большевиков в “мировую революцию” и ее последствиях. Из отступлений: “Введение НЭПа было напрямую связано с проблемой власти. Обеспечив свою партию политической монополией, большевистские вожди могли теперь тратить энергию на удовлетворение своих потребностей, на получение различных благ. О том, что они ими отнюдь не пренебрегали, свидетельствует, к примеру, написанное Лениным в мае 1921 года конспиративное письмо Сталину: „…пора основать 1 — 2 образцовых санатория не ближе 600 верст от Москвы. Потратить на это золото; тратим же и будем долго тратить на неизбежные поездки в Германию. <…> В Зубалово, где устроили Вам, Каменеву и Дзержинскому, а рядом устроят мне дачу к осени, надо добиться починки железнодорожной ветки к осени и полной регулярности движения автодрезин. Тогда возможно быстрое и конспиративное (чтобы не искушать пролетариат, очевидно. — П. К. ) сношение круглый год””.

Вера Терехина. “Я весь ваш, я русский и люблю только Россию…” — “Наше наследие”, 2009, № 87-88.

Блок григорьевских материалов, посвященных автору “Расеи”, блистательному художнику Борису Дмитриевичу Григорьеву (1886 — 1939), помимо вступительной статьи В. Тереховой и очерка Ирины Вакар, включает в себя часть оригинального литературного наследия мастера: фрагменты воспоминаний (“О новом, IV”, “Моя встреча с Сергеем Есениным”) и эпистолярий (подготовка воспоминаний и писем, комментарии С. И. Субботина).

В мемуаре — почти сюрреалистический сюжет 1919 года о том, как некий “старый друг П-ий” (редактор и критик Вячеслав Полонский. — П. К. ), с которого Григорьев писал в свое время Савонаролу, уговаривал его поставить свой талант на оплачиваемый большевистский конвейер.

“Я слушаю, и сердце мое холодеет. Он говорит:

— В Москве мне удалось исходатайствовать для искусства сто двадцать два миллиона рублей. Я приехал сюда для того, чтобы привлечь художников „Мир-Искусства”. Вы должны писать большие картины. Они будут повешены всюду. На площадях, на вокзалах, станциях, полустанках, — везде, везде. За каждую картину я буду платить Вам семьдесят тысяч, а за эскиз к ней — по десять. Я Вам предлагаю написать таких картин — десять. Сейчас я еду дальше.