Новый Мир (№ 5 2011)

Журнал Новый Мир

Алексей Парин

*

ТЕАТРАЛЬНОЕ

Дмитрию Чернякову

1

Мы отвечаем за свое лицо

которым “я” глядит на мир наружу

Мы видим по глазам: он пил из лужи

а этот

княжье обивал крыльцо

Взор этой кажет сытое пузцо

от уст другой струится злая стужа

Да, справедливость мотто “коемуждо

днесь по делом его” нам бьет в лицо

Твои глаза пронзительно блестят

их блеск скрывает темный тон страданий

и муку долгую исповеданий

Они за нами пристально следят

и примечая горести и срывы

осознают тот сор чем люди живы

2

Мы пьем всей грудью вольный дух театра

мы проникаем за кулисы жизни

мы заняты обрядом своеволья

и вывернув всю боль свою прилюдно

мы воем стонем маемся и плачем

поскольку наших слов никто не понял

А можно ль вызнать всю подспудность жизни?

Кто из живущих подноготность понял?

Тот смехом кроется а этот плачем

в коробке замыкается театра

ему нестыдно зарыдать прилюдно

привычек злых ломая своеволье

Поплачем друг мой сядем и поплачем

на креслах опустевшего театра

Мы для того им лыбимся прилюдно

чтоб самый умный нашу боль не понял

Нас не спасти от пыток своеволью

нас тащат по песку привычки жизни

Кричи и буйствуй голоси прилюдно —

не сокрушишь рывком мороку жизни

ведь если ты еще умом не понял

двусмысленность и суетность театра

то ты заплатишь самым горьким плачем

за корчи собственного своеволья

Ты

говоришь что суть событий понял

что различил и шарм и мерзость жизни?

Не хватит всей громады своеволья

не хватит пыток смехом пыток плачем

для пользы дела принятых прилюдно

чтоб обмануть обманчивость театра

Зачем в творящем столько своеволья?

Зачем он всех сминает в прах прилюдно?

Влекущей совершенности театра

которую любой дурак бы понял

нам не достичь без изуверства в жизни

Вот потому так горько мы и плачем

В путь, своеволье! В путь ступай прилюдный!

Зачем мы плачем? Друг и тот не понял

В дверях театра дразнит скука жизни

3

“Весь мир лежит на пляже толстой теткой

с расплывшимся мороженым в руках

А я кричу до скрежета в висках

и воздух бью тысячехвостой плеткой

Мне даже вечность кажется короткой

Мой мозг детали держат как в тисках

Пусть время бег вершит в черновиках —

а я займусь неспешною доводкой

Минуты репетиции бегут

как по скале тысяченогий спрут

Медливости моей куда деваться?

Глаза актерские меня язвят

Мои мозги пекутся и кровят

На кой мне ляд вся эта хрень оваций?”

4

И рыться в книгах скатываясь в раж

и слушать музыку и сластью слуха маяться

и притаясь следить как карандаш

по длинному стеклу крутясь катается

и зло копить на деловой замах

на бальный блеск ажурной околесицы

и вспомнить вдруг животный подлый страх

перед охвостьем обрывающейся лестницы