Новый Мир ( № 8 2011)
Шрифт:
на противоположном берегу знаменитый острог.
Вышла тишина капающего крана.
Я смотрел на краснокирпичную громадину,
где голодовал, дрог.
И почувствовал — торжествовать рано.
Выношенное
Если искренни чувства
и за спиной судьба,
ни
красивых слов городьба.
Были бы речка знакомая,
прилетающие по весне грачи.
И бессонные окна дома
со спасительным светом в ночи.
Нехитрую эту малость
я выискал не налегке —
на расхристанных дорогах маясь,
ютясь на чужом чердаке.
И хочу, чтоб в моих строчках
за частоколом напастей, бед
стылой, отчаянной ночью
обнадёживающий брезжил свет.
Согревающая щедрость
К нам домой по зиме принесли огромную жёлтую
тыкву,
похожую на пузатый надраенный самовар.
Глаза от летнего солнца уже отвыкли,
и их щурил явившийся праздничный жар.
Поставленная на фаянсовую хлебницу,
золотом в тон ей отороченную,
нарядная гостья, казалось, ослепила всю мебель,
как закатное полымя сквозную рощу.
И когда за стеклом, морозными иглами утыканным,
слышу ветра удручающий шелест,
я перевожу взгляд на прижившуюся тыкву.
Как на согревающую щедрость.
На периферии Галактики
В. В.
Времени тяжкий жёрнов,
кажется, перемолол всё.
На въезде в деревню Жорновка
тракторное торчит колесо.
Над непахаными угодьями —
тишина беспризорного храма.
Сюда на допотопном драндулете
Варламов.
Художник с особливой метой,
не принятый рынком и сообществом
братии косной.
Его живопись раздражает не игрой
тени и света —
своеобычностью космоса.
С ним всегда неусидчивая собака —
ласковый длинноухий пёс.
Володе хватает четверть бака
до недоступных, загадочных звёзд.
Злопамятный пересмешник
У меня есть серебряное кольцо
с отполированным в виде печатки верхом.
Я иногда поворачиваю к себе надраенное зеркальце
и вижу лицо —
улыбается от уха до уха, как в комнате смеха.
Кто это мурло, что издевается надо мной?
Уж не тот ли скрытый советчик с далёкой
росстани,
истово подбивавший идти по прямой,
которого я высмеял попросту?..
Всплыло мозглое межсезонье,
грязь несносной погоде под стать.
Потаённый подсказчик со здравыми
своими резонами.
И рисковая стёжка, зовущая попытать.
На забытом уже путей перекрестье,
как спортсмен перед прыжком с трамплина,
я набрал воздуха в лёгкие. И, выдохнув
в секунду ответственную,
выбрал тропку с адреналином.
Вернуться б на треклятое то раздорожье,
к заполненным дождевой водой выбоинам.
…Тянет губищи язвительная рожа —
его черёд лыбиться.
В Твери на набережной
Утро. Волга.
Набережная между двумя мостами.
Иду вдоль парапета, помеченного птицами.