Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая
Шрифт:
— Успокойся… Димитрис, — похоже, он видел мои данные на своем сетчаточнике. — Тебе незачем больше находиться в изолированном терминале А. Я вижу, что на твое имя несколько часов назад был забронирован билет на E665 Сент-Этьен — Мельбурн. Рейс отбывает через девять часов из терминала C. Я проведу тебя через служебные помещения прямо на станцию электропоезда.
— Спасибо большое, сэр!
Услышав слова этого Джонсона, я не сразу поверил своему счастью. Неужели Ленц сумел так быстро все устроить?! Я уже отчаялся выбраться отсюда. Но секунду спустя мои мысли вернулись к оставшимся в закрытом терминале А Андерсу и молодой матери, имени которой я так и не узнал. И на душе заскребли кошки.
— Не за что. Мы будем благодарны, если ты действительно
Меня вдруг кольнуло неприятное озарение насчет причины того, почему этот Джонсон, словно рыцарь в сверкающих доспехах, героически появился в комнате для допросов и пресек экзекуцию. Именно билет на мое имя в Австралию, данные о котором засветились в компьютерной системе СБ, произвел такой магический эффект — и ничто больше.
Он вбежал в эту камеру, а не в одну из соседних, лишь потому, что осознал — здесь его безмозглые подчиненные по ошибке избивают не одно из бесправных существ без имени и рода, а настоящего человека. Человека, у которого есть знакомые, сумевшие добиться его отправки в крупнейший город Содружества. Способного на них настучать. Вот и все.
— Там, в терминале А, я видел, как кое-кто из ваших сотрудников избивал без разбору ни в чем не повинных людей. Они ведь тоже получат выговор, да? — прошептал я, едва сумев скрыть свои эмоции.
Джонсон остановил на мне долгий, задумчивый взгляд, и я вдруг содрогнулся от мысли, что он сейчас захлопнет дверь и возьмется за дубинку, висящую у него на поясе. Но он закончил свой зрительный пресс лишь короткой фразой:
— Ты неглупый парень. Постарайся таким и оставаться.
Глава 2
Скоростной экспресс на магнитной подушке нес меня вперед со скоростью более пятисот пятидесяти километров в час. Пейзаж за окнами вагона превратился бы, наверное, в смазанную картину художника-абстракциониста, если бы я мог его видеть. Но такой возможности не было. Едва поезд покинул пределы «зеленой зоны» Мельбурна, как на окна опустились заслонки, призванные защитить глаза пассажиров от вредного воздействия ультрафиолета. Так что я мог лишь гадать, действительно ли австралийские пустоши выглядят так, как на фотографиях и видеозаписях, которые мне доводилось видеть: выжженная солнцем пустыня, лишенная воды и растительности, по которой ветер гоняет пыль и песок.
В комфортном салоне поезда совершенно не ощущалась ни высокая скорость, ни вредные и опасные факторы окружающей среды. Тут царили тишина и комфорт. Хорошо очищенный, увлажненный, ионизированный и обогащенный озоном воздух подавался в салон в достаточном количестве, чтобы люди могли не задумываться о том, что происходит снаружи. Большинство пассажиров, привычных к поездкам на маглеве, были погружены в себя. Некоторые из них дремали, другие — убивали время с помощью различных видов мультимедийных развлечений, а наиболее деловые — не прекращали работать, полагая, видимо, что каждая минута их времени слишком ценна, чтобы они могли позволить себе праздность в пути. Микрокомпьютеры размером с контактную линзу проецировали видимые им одним изображения на сетчатку глаза. Руки изящно разрезали воздух, вызывая к жизни мультимедийные программы, принимая и передавая терабайты данных. Губы едва слышно шевелились, надиктовывая голосовые и текстовые сообщения. В ушных раковинах скрыты микронаушники, снабжая людей аудиоинформацией.
Окинув вагон придирчивым взглядом, я не увидел ни одного провинциала, который бы по старинке пользовался наручным коммуникатором или тем более планшетом. В Генераторном это было нормой, но здесь такие технологии давно отмерли — даже люди в компьютеризированных очках смотрелись неотесанной деревенщиной.
Едва ли не единственный, чьи уши свободны от наушников, я невольно прислушивался к какофонии рекламных объявлений, доносящихся с экранов на стенах и крыше поезда, позволял им пройти сквозь себя, не
Так, одна из голограмм изображала забавного, расхлябанного вида мужчину средних лет, который бегал по своей квартире и торопливо собирался, недовольно бормоча что-то себе под нос, но его планам то и дело мешали глупые и досадные препятствия — например, он никак не мог найти свои носки. В конце концов мужчина спешно выбежал из дому, не выключив свет в ванной и пищевой процессор на кухне, к тому же забыв заказать в службе доставки свежую еду, хотя у него в холодильнике мышь повесилась. Вид у квартиры был весьма неопрятным — видимо, уборка тут проводилась крайне редко. «Людям свойственно забывать о мелочах», — доброжелательно произнес голос за кадром. Посреди квартиры вдруг появилась сияющая голограмма широко улыбающегося мужчины, одетого как дворецкий из старинного английского поместья. Голограмма весело запорхала по квартире, мгновенно исправляя все недостатки — выключила свет и электроприборы, оформила и подала заказ на свежие продукты, запустила робота-уборщика. «И это нормально», — продолжил голос за кадром. Изображение сменилось — теперь хозяин квартиры возлежал в плавках на шезлонге, потягивая из трубочки коктейль, а голограмма дворецкого была где-то на заднем плане, незаметно подмигивая из-за спины дворецкого. «Жизнь слишком коротка, чтобы посвящать ее рутине. Сосредоточьтесь на ваших мечтах — а о мелочах позаботится Бэрримор. Бэрримор — ваш домашний дворецкий, который никогда не попросит на чай». Рекламный ролик завершил логотип компании Dream Tech и надпись «признанный лидер в индустрии домашнего виртуального интеллекта».
Следующий ролик был не менее интересен. Производитель медицинского оборудования, входящий в состав фармацевтического гиганта «Омикрон медикал», рекламировал свою новейшую продукцию, способную, по словам разработчиков, «полностью изменить жизнь парализованных людей, превратив их из инвалидов в полноценных и успешных членов общества» — новейшие модели экзоскелетов, управляемых с помощью нейрокомпьютерного интерфейса. Если я правильно понял, то эта штука позволяла парализованным людям передвигаться с помощью искусственного скелета, управляемого силой мысли.
Люди вокруг пропускали эту рекламу мимо ушей, словно фоновой шум, а вот мне все это казалась просто невероятным. Оглядываясь назад, на свою жизнь в Генераторном, а затем глядя вокруг, мне просто сложно было поверить, что все это происходит в одной жизни.
Когда мне было тринадцать, отец дал мне прочесть книгу «Ноосфера» Анатолия Якубовского. Идеи Якубовского представляли собой симбиоз науки и философии в рассуждениях об информации. До прочтения этой книги я никогда не задумывался, какое количество невидимых волн витает в пространстве вокруг меня каждую миллисекунду. Теперь, в минуты подобные этой, мне кажется, что я могу почувствовать кожей тот информационный вихрь, который бушует подле меня. Отец всегда умел посоветовать хорошую книгу.
При мысли о нем и о матери в горле стал ком. Я силой воли заставил себя не думать о них.
О начале торможения маглева сообщил предупредительно-ласковый женский голос — с одинаковым тембром этот голос донесся и из динамиков, установленных в вагонах, и в наушниках каждого пассажира — ведь все они непрерывно подключены к глобальной информационной сети.
«Мы наперебой рассуждали о наступлении гипотетической даты технологической сингулярности и сами не заметили, как эта дата осталась в прошедшем времени», — писал об этом ещё один рекомендованный отцом автор — Рафаил Нившиц. — «Технический прогресс давно перестал быть доступным пониманию населения. В тридцать лет большинство из нас оказывается динозаврами, неспособными постичь понятия, которыми оперируют двадцатилетние гении. Но и их постигнет наша судьба — в двадцать пять. Механизмы создают механизмы, а программы оперируют программами — такова реальность нашего мира».