Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть первая

Забудский Владимир

— Как ты считаешь, мне действительно это пойдет? — игриво улыбнулась Дженни, поднимая с прикроватного столика и перекатывая меж пальцев самодельные бусы из ракушек, которые я купил ей во время сегодняшней прогулки по пляжу.

— Еще бы. Это же мой подарок.

— Что ж, посмотрим.

Она слегка приподнялась, медленно развязала поясок и махровый халат мягко опустился на белую простынь. Панорамное окно заслонили тоненькие девичьи плечи и спина, по которой развевались длинные рыжие волосы. Я не стал жаловаться, что она закрывает мне вид.

— Не поможешь мне? — прошептала девушка, протягивая

мне бусы.

Я приобнял ее сзади, перекинув бусы через плечи и аккуратно застегнув на шее. Легонько толкнув меня обратно на подушку, Дженни обернулась ко мне, и, закусив губки, поправила россыпь океанских ракушек, которые колыхались на фоне ее маленьких подтянутых грудей с нежными розовыми сосочками.

— Красиво? — прошептала она, нежно взяв в руки мои большие ладони и положив их себе на плоский животик, а затем переместив выше, к напрягшимся от возбуждения соскам.

— Намного красивее, чем океан, — согласился я, выдохнув от нахлынувшего на меня возбуждения.

Приподнявшись, я запустил пальцы в волнистые рыжие волосы и привлек девушку к себе, ощутив своими устами нежность ее мягких и горячих губ. Мы наслаждались неторопливыми поцелуями и поглаживаниями, казалось, целую вечность. Когда мне показалось, что у меня между ног вот-вот произойдет запуск ракеты в космос, Дженни, улыбаясь, наконец протянула руку к комоду, на котором лежали презервативы, нащупала рукой мой член и, нетерпеливо покончив с мерами безопасности, помогла мне войти.

— Милый мой, — страстно прошептали ее губы в этот момент, а девичьи ладони замерли и сжались на моих твердых грудных мышцах. — О, мой милый!

Прикрыв глаза от удовольствия, она неторопливо покачивалась на мне, словно на волнах. Я не ускорялся, так как знал, что она любит плавные и нежные движения. Мои руки продолжали ласкать ее груди, и это продолжалось долго, наверное, минут пять, прежде чем дыхание девушки участилось, и она слегка закусила губу, сдерживая стон. Поняв, что она достигла вершины, я заставил себя подождать еще несколько мгновений, прежде чем прекратить себя сдерживать и почувствовать острую вспышку оргазма.

Кажется, это был сегодня второй раз — пришла ко мне первая мысль несколько минут спустя, когда я лежал, неторопливо поглаживая девушку по незагорелой молочно-белой коже ягодиц.

— Не хочешь посмотреть, что происходит в мире? — предложил я.

— Как хочешь, — Дженни безразлично и расслабленно пожала плечами.

Надев сетчаточник, подключенный к системе управления номером, я включил телевизионный дисплей и перелистнул несколько каналов, вещающих на разных языках, прежде чем в углу экрана появилась знакомая эмблема новостного канала ABC. Мое внимание задержалось на ABC из-за надписи: «Сидней. 10 минут с мэром» в нижней части экрана, и из-за высокого седого мужчины с тараканьими усиками, стоящего за кафедрой.

— Вот что я вам скажу! — со своей всегдашней непререкаемой уверенностью вещал Уоррен Свифт, мэр Гигаполиса, нависая над кафедрой с таким видом, будто готов в любую секунду хлопнуть по ней кулаком. — Люди, подписавшие петицию против городского сбора за повышенное потребление электроэнергии — это эгоисты, которые не готовы ударить палец об палец ради благосостояния нашей общины! Это те самые полпроцента, которые голосуют за социал-популистов

на каждых выборах, и я не хочу тратить время на то, чтобы переубеждать их. Вы хоть представляете себе, какое количество средств было потрачено городом на то, чтобы принять прошедшие Олимпийские игры?! 30 миллиардов фунтов! За счет чего, по мнению авторов этой петиции, я должен покрыть образовавшуюся «дыру» в бюджете? Может быть, мне стоит распустить полицию? Отключить водяные фильтры? Прекратить обслуживать озоногенераторы?

— Господин мэр, однако авторы петиции утверждают, что совокупная налоговая нагрузка на доход состоятельного резидента Сиднея, с учетом дополнительного сбора, превысила 75 %, что значительно выше, чем в других «зеленых зонах» Австралии.

— Вот пусть бы и ехали в эти «другие зеленые зоны», — фыркнул мэр. — Может быть, кто-то не заметил, но у нас тут за забором выстроилась очередь тех, кто готов платить не 75 %, а 95 % от доходов, чтобы стать частью нашей общины!..

— Старый козел, — зевнув, протянула Дженет.

— Ты тоже его не любишь?

— Еще бы. Ведь он отказался сделать моего парня резидентом.

Я лишь задумчиво кивнул, вспомнив те самые слова Уоррена Свифта вскоре после закрытия Олимпиады, когда один из журналистов спросил, не собирается ли он предложить резидентский статус пяти спортсменам-нерезидентам, завоевавшим медали для австралийской сборной, в том числе Димитрису Войцеховскому, натурализованному украинцу, сенсационно победившему в соревновании по боксу.

«Знаете, что я вас скажу?» — сказал этот надутый индюк. — «Кто-то может быть хорошим боксером или игроком в крикет, но все это не имеет никакого отношения к резидентскому статусу. Не сила и даже не мужество делают человека достойными членства в нашей великой общине. Таким его делают преданность нашим идеалом, законопослушность, лояльность, патриотизм. Пусть парень с честью и старательностью выполнит свой пятилетний контракт в полиции Сиднея, покажет себя полезным членом общества, и тогда он станет резидентом. Так же, как и все. Я сторонник абсолютного равенства. А сейчас, извините, но у меня полно работы — на моем попечении самый большой город на Земле…».

— Что ж, — вздохнул я. — По крайней мере, меня согласились перевести на ФСОРД.

— Тебе долго пришлось просить?

— Да нет. Правда, глаза у Моржа удивленно поползли на лоб, и он завел эту обычную песенку, мол, «странный выбор, парень, такие кулаки, как у тебя, очень пригодились бы в штурмовой группе», — передразнил я начальника академии.

— И что ты ему сказал?

— Сказал, что моя девушка хочет, чтобы я был детективом в чистеньком модном костюме.

Дженни рассмеялась.

— И что он?

— Подписал все что нужно, конечно. Сказал: «Это самое меньшее, что я могу сделать для человека, столь сильно прославившего наш город», — припомнил я. — У него был такой вид, что он выдал бы за меня свою дочь, если бы я попросил.

Я не стал говорить, что, когда за день до отъезда в Антарктику меня вызвали к начальнику академии, я подумал, что речь пойдет о моем исключении. Беженец из мятежной Центральной Европы, который публично просит вызволить своих родственников из китайской тюрьмы — не самая подходящая рекомендация для работы в органах правопорядка.