Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть первая

Забудский Владимир

— Вы что, готовитесь к штурму? — шепотом спросил я у ближайшего бойца, но он сделал вид, что не заметил вопроса.

На экране нанокамеры я видел, как детектив повернулся обратно к своему «другу».

— Все. Они ушли. Пойдем.

Еще секунд десять Каму не решался двинуться, глядя на Филипса затравленным и недоверчивым взглядом, как голодный дикий зверь, который хочет, но боится взять корм из рук человека. Детектив-сержант из 122-го участка отвечал спокойным взглядом, в котором не было, готов поклясться, и доли от его истинных чувств.

— Черт, —

прошептал я тихо самому себе, едва выдерживая напряжение.

Наконец он стал вылезать. В какой-то момент его пистолет оказался в стороне от ее головы. Я весь напрягся, ожидая, что спецназовцы ворвутся в комнату в этот самый момент, но ничего не произошло. Встав с пола, и закрываясь от Филипса заложницей, он выжидающе глянул на переговорщика и нервно проговорил:

— Ну же, веди, детек…

Его голова разлетелась на куски в тот же момент, что и стекло — по крайней мере, так казалось визуально. Поскольку между ним и Филипсом был какой-то метр, его обильно заляпало кровью, но детектив даже не шелохнулся — не от бесстрашия, просто от неожиданности. Этого же нельзя было сказать обо мне — меня подбросило на месте, словно я был в машине, наехавшей на ухаб.

— О, черт! — в ужасе воскликнул я.

Бывшая заложница, схватившись за горло и издавая прерывистые всхлипывания, обессилено опустилась на пол. Или мне показалось, или у нее появилась ощутимая седина? По лицу Эммы стекали слезы и чужая кровь. Что она пробормотала, было не расслышать из-за шума шагов ворвавшихся в комнату спецназовцев. Это был жутко неприятный момент. Филипс стоял между четырех трупов, возле напуганной до смерти девушки и с его лица стекала кровь. Не хочу даже думать, что он чувствовал в этот момент.

Через полминуты я уже был в комнате, следом за ворвавшимися туда «Стражами». В принципе, в их работе уже не было необходимости, но устав обязывал их проверить квартиру на предмет неизвестных ранее нарушителей.

— Все чисто! — сообщил один из бойцов, забежавших в другую комнату.

— Сэр, вы не ранены? — спросил я у Филипса, который все еще стоял на том же месте, где его застал выстрел.

— Нет. Дай-ка мне платок, или что-то вроде этого, — попросил он, так и не двинувшись, и глядя на обезглавленный труп человека, с которым он только что говорил.

Один из «Стражей» бесцеремонно пнул труп индонезийцев ногой, как будто летальность выстрела нуждалась в какой-либо проверке. Другие двое — занялись заложницей. «Хорошо, что Эмма не видит, что сзади забрызгана мозгами этого парня», — прокатилась у меня в голове шальная мысль.

— Сэр, тут салфетки, — сказал я, потянувшись к журнальному столику в коридоре.

— Ничего здесь не трогай! — меня остановил один из «Стражей». — И вообще, что ты тут забыл, стажер?! Проваливай отсюда!

Меня вытолкали из квартиры. Следом вышел детектив. Филипс все-таки раздобыл где-то платок и уже вытирал залившую лицо кровь. Двое бойцов выволокли следом за нами обездвиженную от ужаса девушку.

— Вы знаете, что нужно делать дальше, —

кивнул лидер «Стражей» своему командиру отделения и сообщил по рации. — Страж-Лидер, операция завершена. Объект уничтожен. Заложница спасена. Переговорщик цел.

— Понял, Страж-Лидер…

Мне оставалось только отправиться к лестнице, что я и сделал — совершенно шокированный, бледный, пытаясь свыкнуться с мыслью, что практически при мне только что убили человека, а ранее в том же помещении убили еще трех, и это не сон и не какой-то дурацкий кинофильм.

— Чисто сработано, старина, — командир «Стражей» у меня за спиной похлопал Филипса по спине. — Не зря я требовал, чтобы прислали именно тебя. Ты — лучший.

— Зачем вы стреляли через окно? — спросил Филипс мрачным изможденным голосом. — Неужели нельзя было никак по-другому? Я же просил, чтобы вы выбрали место…

— Выстрел был совершенно безопасным, мой друг. Мой снайпер — ас.

— Черт, ну можно же было подождать, пока мы поднимемся на крышу, там обзор был бы в несколько раз лучше и не было бы риска остаться без глаза из-за осколков разбитого стекла… А лучше было вообще сделать ему инъекцию!

— Филипс, дружище, ты отлично сделал свою работу, — снова дружелюбно похлопал его по плечу пакистанец, но в его голосе появилась снисходительность. — А мне предоставь делать мою.

— Да пошел ты, — обессиленно пробормотал в ответ детектив.

— Вы в порядке, сэр? — наконец оказавшись рядом с ним, встревоженно спросил я.

Посмотрев на меня долгим взглядом и сделав глубокий вдох и выдох, детектив-сержант вдруг выдавил из себя слегка болезненную улыбку, а затем потрепал меня по плечу.

— Дерьмовая у нас с тобой работенка, сынок.

***

Прошло не меньше часа, прежде чем ко мне вернулась способность ясно мыслить. К этому времени мы уже находились в нескольких кварталах от места происшествия — в кофейне, забитой деловыми или праздными посетителями, где ничто не напоминало о том, что где-то в этом районе только что было убито четверо людей. Гигаполис был слишком велик, чтобы смерть даже четырех людей, три из которых «людьми» в здешнем обществе не считались, стала крупным событием. Официантка принесла нам чашку зеленого чая, ничуть не заботясь о том, что у этих вот двух посетителей уставший вид, и мы не стали посвящать ее в то, что послужило этому причиной.

«Вот дерьмо», — подумал я. Эта мысль приходила ко мне в голову, наверное, уже в двадцатый раз подряд, заменяя собой все те глубокие душевные переживания и размышления, которые, как могло кому-нибудь показаться, могли быть уместны в такой ситуации. То, что только что произошло, было ничем иным, нежели «дерьмом». Я не знаю, как можно назвать это иначе.

— Как себя чувствуешь, Димитрис? — поинтересовался сержант-детектив Филипс, когда мы молча выхлебали по целой чашке чая.

Он назвал меня по имени, не «чемпионом». Это о чем-то да говорило.