Новый мир. Книга 2: Разлом. Часть вторая
Шрифт:
Я не оратор, но на эту тему за словом в карман не полез бы. Но я не клюну на эту удочку. Буду внимать молча, и втянуть себя в словесную перепалку не позволю.
— В твоих глазах я вижу отрицание правды и веру в знакомую мне ложь, — следя за мной, печально вздохнул он. — Иначе и не могло быть. И я не стану утомлять тебя философскими измышлениями. Предлагаю тебе ответить всего на один на простой вопрос. Ответить на него так, как ты видишь это сам. Хорошо?
Я пожимаю плечами. Да как угодно.
§ 15
— Зачем тебе поручили убить меня?
Лидер террористов, конечно, не глуп. Любит пустые разглагольствования,
Я, офицер полиции, не имею права признать, что пришел сюда с целью убийства. Ведь тогда я теряю статус правоохранителя и становлюсь обыкновенным наемником, не менее преступным, чем тот, кто стоит предо мной. Да и отдавали ли мне прямо такой приказ? Нет. Рейнолдс намекнул, что кое-кто предпочел бы видеть Захери и его товарищей мертвыми, но тем не менее распорядился действовать исключительно в пределах своих полномочий.
Однако если я начну отрицать это и оправдываться, то потеряю свое моральное преимущество, посажу Амира на кресло судьи, с которого он будет беспощадно уличать меня во лжи.
Лучше не выходить из глухой защиты.
— Ни я, ни мои друзья не совершали против Анклава насильственных действий, — выдержав паузу, продолжил Амир. — Если я лгу, будь так добр, поправь меня. Назови хотя бы одно известное тебе…
— Убийство офицера полиции при исполнении своих полномочий, — отчеканил я, не устояв перед таким откровенным лицемерием. — Циничное и подлое.
— Кто и когда это совершил? — зрачки молодого лидера расширились от гнева.
— Тебе это известно!
— Да, мне это известно, — неожиданно согласился он. — И я расскажу тебе. Но мы дойдем до этого позже. Оставим пока то, что произошло этим вечером. В каком качестве вы вообще явились сюда? И по какому праву?
Я не стал вступать с ним в юридический диспут, так как знал, что с этой стороны все несколько неоднозначно. В штате SPD есть специальные люди, объясняющие юридические нюансы нашей деятельности общественности. Наш с ним разговор наверняка фиксируется, и, если я сболтну какую-нибудь ерунду, эти «борцы за свободу» с удовольствием используют запись как компромат.
— Ваша юрисдикция как полицейских заканчивается там, где проходит Социальная линия. Здесь вы всего лишь вооруженные боевики, которые чинят самосуд. Вламываются в дома, калечат и убивают людей. А за что, Димитрис?! За что ты собирался лишить нас жизни? За то, что мы еще не сделали? Лишь потому, что какие-то люди сказали, что мы собираемся это сделать? И ты ни секунды ни колебался, отправляясь выполнять такой приказ?
Колебался. И очень зря. Ведь тогда я не знал, насколько вы опасная шайка. Думал, обыкновенные тунеядцы, заигравшиеся в диссидентов. Если бы знал, что вы мочите полицейских из засады, взламываете роботов и плачете под полой плаща плазмометы — твои друзья были бы покойниками через секунду после того, как попали бы ко мне на мушку.
Будто читая мои мысли, Амир устало улыбнулся.
— Как тебе сказали называется наша «организация»? Наверное, какая-нибудь «Мусульманская правда?» Они у вас там не отличаются воображением. Примеряют на всех одни и те же клише: религиозные фанатики. Наверное, это наиболее эффективно. Именно такой образ стройно ложится в паззл психики и вызывает стереотипные реакции отвращения и враждебности. Нет нужды в каких-то еще рассуждениях и выводах: целая шеренга ассоциаций со многими поколениями бородатых мулл с автоматами Калашникова уже
Надо признать, он говорит совсем не то и не так, как я ожидал. Я был уверен, что в этих катакомбах, когда я нахожусь в их полной власти, маньяки поснимают с себя добродетельные маски и станут называть вещи своими именами. Но они не спешили этого делать. Неужели действительно надеялись меня переубедить? Если этот Захери так умен, как пытается показать, то он должен понимать, что это глупо.
— Ладно, — будто остановив самого себя, провел черту Амир. — Похоже, я совсем запутался, и начал разговор не с того, с чего следовало. Позволь мне, для начала, объяснить, что произошло сегодня во время вашей операции — настолько, насколько я сам это понял.
Что ж, похоже, мне предстоит услышать нечто оригинальное.
— То, что политики использовали вас для совершения грязной работы, ты и сам прекрасно понимаешь, Димитрис. Но тебе, похоже, невдомёк, что в их планы не входило тихое и бесшумное устранение меня и моих людей. Более того — они вообще не собирались убивать меня.
Действительно, оригинально.
— По крайней мере, пока еще, — поправил себя Амир. — В момент проведения операции я не был в клубе «Либертадорес». И те, кто послали тебя, знали это. Моя смерть не входила в их планы. Им требовались весомые основания, чтобы вырыть топор войны. До сих пор они не имели совершенно никакого компромата, пригодного для того, чтобы поставить нас вне закона. Конечно, они плевать хотели на закон, но им приходится сохранять видимость его верховенства — издержки показушной демократии. А тут на тебе. Отряд полиции, ни какие-нибудь там «Стражи», а простые полицейские, проводят обычную операцию по борьбе с преступностью, когда неведомо как оказавшиеся в наркопритоне чокнутые фанатики внезапно оказывают ожесточенное сопротивление. Несколько человек гибнет, исполняя свой долг. А нелюдям, совершившим это, еще и удается скрыться. Такой вот замечательный сюжет.
Да, похоже, с воображением у этого парня все в порядке.
— Твой отряд — не единственный, кто вышел этим днем на охоту, Димитрис. Были и другие. Только они охотились не на нас.
Сделав эффектную паузу, Амир завершил свой очерк слегка охрипшим от длительной речи голосом:
— Это они убили твоего товарища. Выстрел профессионального снайпера, а не свихнувшегося бандита. Электромагнитный взрыв — их работа. И это их профи поработали над тем, чтобы роботы сошли с ума, забыв о боевых ограничителях, вшитых в каждую их плату — это не мог быть просто сбой, вызванный ЭМИ. Ты мог обратить внимание, что робот атаковал только вас. И он определенно убил бы тебя, если бы на помощь не пришла Лейла.
Ну да. С помощью плазмомета, случайно оказавшегося под рукой.
Будь мои ладони свободны — впору было бы аплодировать.
— Что бы ты ни задумал, Захери, это слишком затейливо, — наконец произнес я. — Хороший план должен быть предельно простым — я не раз убеждался в этом на практике.
Вступив в молчаливую дуэль с вдохновленными глазами «праведника», я начал объяснять ему ситуацию спокойным голосом профессионала.
— Давай опустим лирику и продвинемся к сути. Может быть, кто-то по эту сторону границы поверит в твою историю. Здесь готовы уверовать во все, что порочит власти Сиднея. Но ты должен понимать: на нашей стороне твои действия вызовут возмущение и ярость. Такого никому не прощают. Тебя найдут очень скоро. Даже в этих подземельях.