Новый мир. Книга 4: Правда

Забудский Владимир

— А что вы скажете о ваших участиях в событиях в Новой Москве?

— Я видел его и там. В баре под названием «Высота 4012», за день до начала наступления. Я знал, что «Железный Легион» и другие формирования из ЧВК там присутствуют. Это ни для кого особо не было тайной. В принципе, даже журналисты знали это. Но их просили не включать это в репортажи.

— «Железный Легион» подчинялся командующему Силами специальных операций?

— Я

не знаю этого. Я был всего лишь майором. Я знаю, что частники как-то координировались с миротворцами. Но никогда не вникал в то, как это делается.

— Вы знакомы с Самюэлем Окифорой?

— Знаком. Насколько майор может быть знаком с генерал-полковником. Может быть, чуть ближе, учитывая, что я… ну, вы понимаете. Я был довольно известен. Я общался с ним два или три раза наедине.

— Что вы можете о нем сказать?

— Он — боец. Вышел с самых низов. Имеет реальный боевой опыт. Очень жесткий, требовательный и решительный военачальник. Он был не из тех, кто панькается с солдатами и щадит их чувства. Он достигал целей, иногда не считаясь с потерями. Но я не уверен, что человек без этих качеств смог бы успешно руководить Силами специальных операций.

— Настолько тесно он сотрудничал с ЧВК?

— Простите, сэр, но я не хотел бы распространять здесь слухи. Я не знаю этого. Никогда ничего такого от него не слышал.

— И вс ё — таки о каки х слухах вы говорите?

Джакоби явно сделалось неуютно, но он все же собрался с силами и сказал:

— О таких, которые вам может пересказать любой, кто служил в Силах специальных операций. Говорили, что генерал Окифора координирует привлечение спецподразделений ЧВК к различным операциям. Вы ведь знаете, нас называли белым «спецназом», а их — «черным». Ходили слухи, что он руководит обеими. Об этом ходила популярная шутка, не особо смешная — это называли «двойной бухгалтерией». Но у меня нет никаких доказательств, что эти слухи соответствуют действительности.

* * *

Фи Гунвей, бывшая журналистка и диссидентка, участвовала в очной ставке со мной из тюрьмы, где она отбывала свой 10-летний срок. Я поразился тому, какой она была тощей — последствие постоянных протестных голодовок. Судя по непримиримому и неприязненному виду, людям из СБС понадобилось приложить немало усилий, чтобы побудить ее к участию в очной ставке.

— Я рад, что ты решился на это. Питер все-таки в тебе не ошибся, — произнесла она, едва увидев меня.

В ответ на раздраженную реплику следователя, находящегося рядом с ней, она не менее раздраженно ответила:

— Зачем

этот цирк с очной ставкой?! Вы сами знаете, что это он, тот самый человек! Я подтверждаю каждое сказанное им слово насчет Питера Коллинза! Я абсолютно убеждена, что Питер был устранен в связи с его планами сделать именно то, что позднее сделал вместо него Димитрис! А результаты осмотра тела были сфальсифицированы…!

— Вас не об этом спрашивали! — это был уже голос подполковника Долотова на моей стороне. — Коллинз знал человека по имени Чхон?

— Я помню, что он говорил о человеке с таким именем. Помню, он говорил, что этот человек был главным в их «Железном Легионе».

— Он говорил, что видел и знал его лично?

— Я не уверена, видел ли Питер его лично. Но его видел Димитрис. А ему я верю.

— Вас спрашивали о словах Питера Коллинза.

— Вот только не надейся, Димитрис, на честное расследование! Тебя посадят ни за что, как и меня, а реальные виновники — останутся на свободе! — плюнув на допрашивающего, заорала она мне.

— Достаточно, — раздраженно вздохнул Долотов.

— Система прогнила на корню. Ее поздно менять изнутри. Только Сопротивление может решить эту проблему. Только революция!.. — продолжала горячиться Гунвей, к которой подошли, чтобы сопроводить назад в камеру.

— Достаточно! — повторил подполковник уже более решительно.

* * *

Постаревший Жермен Петье поправил очки и сосредоточенно уставился на экран.

— Мне сложно поверить в то, что я вижу перед собой своего бывшего ученика, Алекса Сандерса. Если это и он, то он сильно изменился. Простите мою забывчивость. Но за годы педагогической работы через меня прошло много тысяч воспитанников…

— Да прекрасно он меня помнит, — заверил я с усмешкой, обращаясь к следователям: — Видите, как глазки бегают? Ну, давай, расскажи про Чхона, мой не-юный друг!

— Э-э-э, простите? — растерялся или сделал вид, что растерялся Петье.

— Этот человек утверждает, что вы присутствовали при разговоре, который касался его вербовки для службы в ЧВК, — бесстрастно заметил полковник Нильсен.

— Нет, нет, вы, наверное, что-то напутали. Если мы говорим о Сандерсе, выпуск 78-го, то он, если я верно припоминаю, был направлен по муниципальной квоте в Сиднейскую полицейскую академию.

— Однако перед этим его пытались завербовать в ЧВК, не так ли? — не отступал следователь.