Новый мир. Трансформация
Шрифт:
Читать литании они начали ещё в дороге. Здесь использовалась та же искажённая латынь, что и в юриспруденции, так что смысл я понимала с пятого на десятое. Кажется, они просили для Фредерике лёгкой дороги к Солнцу, сияющего посмертия и возвращения к нам в виде живительной магии (а это меня уже удивило, не знала о таких выкрутасах здешней религиозной мысли).
— Фламмис! Солис!
Они воскликнули это хором, встав напротив меня. Антонио предупреждал о том, что эти слова — сигнал к сожжению, но, думаю, я бы и так догадалась.
Мысль —
Наконец от последнего убранства Фредерике осталась лишь горстка пепла. Мысль — и пепел плавно взмывает очень-очень высоко, так, что теряется на фоне солнечного диска.
— А вы сильны, догаресса. Теперь странный поступок многоуважаемого господина Моста стал мне понятен.
Один из священников протянул руку, желая поддержать меня под локоть, но я лишь отмахнулась. Затраты энергии были невелики, меньше, чем на телепортацию.
— Граждане Светлейшей Сеньории! Сегодня, в день, когда мой названный отец и девятый дож Новой Венеции, Фредерике, сын славного рода Моста…
И тут пространство вокруг завибрировало, и я почувствовала, как на меня опустилось много-много влаги. Понятно, будут бить молнией. Времени думать не было, и я, не мудрствуя лукаво, сотворила над головой деревянный щит.
Удар. Щит с треском разлетается, оставляя щепки в моих коже и волосах. Со стороны священников раздался сдавленный крик — кажется, их тоже задело.
Но пространство всё ещё напряжено и вибрирует. Вода. Деревянный щит. Молния!
Я так сосредоточилась на отражении атак неведомого противника, что даже удивилась, когда в очередной раз не почувствовала вибраций вокруг.
— Догаресса, вы целы?
Жрица кинулась ко мне, и я собрала всю волю в кулак, чтобы мило улыбнуться ей, даже не попытавшейся прийти мне на помощь.
— Благодарю, всё прекрасно. Если все церемонии закончены, я хотела бы отдохнуть.
Дождавшись согласия жрицы, я медленно, сохраняя приличествующее случаю выражение лица, отправилась во Дворец Совета, где меня должны были ждать друзья. И почему мы решили, что бунтовщики попытаются захватить Дворец, но не рискнут нападать на меня на площади?
— Велла, что произошло? На тебе лица нет!
Антонио, наверное, увидел меня из окна. Ибо он не выбежал из дверей, а спустился откуда-то сверху, будучи при этом одет весьма странно. Точнее, весьма странно
— Аристократы решили, что, коль бывший дож похоронен, пора и мне составить ему компанию. Не холодно?
Я отвернулась, не желая смущать друга.
— Нет… — Удивлённый голос, потом смущённое ойканье. Антонио осознал, в каком интригующем виде появился передо мной? — Всё, можешь поворачиваться. Подожди, что ты сказала?!
— Убить меня пытались. Кто — не знаю. Надо собрать членов Совета, но предварительно пообедать и придумать устраивающую нас тактику. И подумать, когда и как мы будем искать корабль. Я не собираюсь отдавать Совету эту карту.
Несколько мгновений Антонио переваривал полученную информацию, затем отрывисто сообщил, что распорядится насчёт обеда, и кинулся во дворец. И почему он так медленно соображает в последнее время?
— Кто-нибудь знает, какая башня Дворца была построена позже всех? — Я вспомнила о местном этикете и дождалась конца трапезы. Если я теперь догаресса Новой Венеции, то следует проявить хоть какое-то уважение к местным обычаям.
— Правды.
— Башня правды.
Антонио и Лучианна ответили одновременно. И одновременно же рассмеялись, подмигнув друг другу. Кажется, я начинаю понимать, почему в последние дни Антонио так медленно соображает.
— Потрясающее знание истории. — А в нашей маленькой банде проблемы. Никогда не слышала, чтобы Женевьева говорила настолько ехидным тоном. Да я в принципе не подозревала, что подруга умеет ехидничать. — И как же мы сможем разрушить Башню правды так, чтобы это осталось незамеченным?
— Пока что никак. — Хлодвиге лениво провёл пальцем по стакану, заставляя вино сформироваться в небольшой торнадо. — Не о том думаем, друзья. Света и Совет должны разумно отреагировать на сегодняшнее покушение. Я пока что вижу два варианта: публично объявить прощение, но найти зачинщиков и хотя бы проследить за ними, при необходимости — тихо удавить; или же инициировать расследование с судом и прочими формальностями.
— Для начала мы должны войти в Совет. Власть дожа велика, но и он нечасто может изменить решение Совета.
Лучианна безмятежно улыбалась, и я никак не могла понять, чьи интересы она сейчас преследует. Мои? Свои? Наши? Я быстро обвела взглядом собравшихся: Женевьева — подруга и единомышленница, но кому она будет верна в случае чего: мне или собственным принципам? Хлодвиге — мужчина, добровольно вызвавшийся стать моим рабом, спорящий со мной наедине, но подчёркнуто уважительный на людях. Лучианна — очень красивая серая мышка, не осмеливавшаяся лишний раз открыть рот на собраниях у Доменике. Антонио, которому скоро придётся выбирать между сестрой и любовницей. Кому из них я могу безоговорочно доверять?