Новый мир
Шрифт:
— Доктор Хикати, вы не будете возражать, если я сначала побеседую с вами в кабинете? Я имею степень доктора философии, в числе прочих наук изучал и психологию. Я бы хотел составить представление о вашей квалификации.
Хикати вдруг усмехнулся, почти пренебрежительно:
— Вы, конечно, подозреваете, что под видом психолога к вам подослали ловкача-следователя? И вам даже в голову не приходит, что полно следователей с дополнительным, а то и базовым психологическим образованием. Да что там следователи… Любой выпускник-инквизитор заморочит вам голову так, что
Энрике несколько опешил, но от своих слов отказываться не спешил. В его темных глазах блеснул азарт. Они вдвоем ушли.
Я присела на освободившийся стул. Сеньора Вальдес оторопело смотрела вслед Хикати.
— Он… — она запнулась, подбирая слова.
— Очень некрасив, — подсказала я. — И при этом умен настолько же, насколько некрасив.
— Да. Но знаете, он совершенно не вызывает отторжения, хотя я не люблю некрасивых людей. Мне даже кажется, я смогу ему довериться. Как психологу.
— Доверьтесь, — беспечно сказала я. — Один из лучших наших специалистов.
Я передала ей приглашение Скотта. Сеньора обрадовалась, но довольно вяло — похоже, Хикати уже завладел ее воображением.
Прошло несколько минут, и оба они вернулись. Хикати — такой же, какой уходил, а Энрике был слегка взлохмаченным и удивленным.
— Мама, если хочешь, мой кабинет в твоем распоряжении.
Произошла рокировка — Хикати увел сеньору в дом, а Энрике плюхнулся на ее место, обалдело глядя им вслед.
— Фантастика, — пробормотал он. — Майор Берг, где вы добыли этого гения?
— Убедились в его квалификации? — шутливо поддела я.
— Я никогда не считал себя самым умным и образованным в мире, но все-таки… Он меня удивил, безусловно. И очень быстро удивил. Пожалуй, я думаю, не побеседовать ли и мне с ним. Потом. Так где вы его взяли?
— Практически на берегу реки Твид.
Энрике непонимающе посмотрел на меня.
— Его матушка опекает приют для бездомных животных. Однажды у нее убежали две собачки, и я их нашла. — Я решила, что не нужны никому дикие подробности того, в каком состоянии я нашла собачек. — Разумеется, стала разыскивать прежних владельцев. Так и познакомилась сначала с матушкой мистера Хикати, а потом и с ним самим.
— Собачки, — повторил Энрике. — Наверное, красивые?
— Ну что вы. Обычные нелепые дворняжки.
— И что с ними стало?
— Так и живут у меня.
— Я помню, вы неплохо обращались с конем, но не замечал за вами особой любви к животным.
— Я была на работе.
— А дома?
— У меня есть три собаки. Одна — чистокровный кобель колли по кличке Брюс. Две — вот эти подобранные. Кроме этого, у меня сибирский киборг в совладении и ее дочка от Брюса. Ну и та живность, которая живет на Сонно, — небольшой зверинец, два десятка охотничьих псов, несколько кошек, лошади, попугай, семейство черных ворон,
— Вы не оставили занятия верховой ездой? Приятно слышать, что эльдорадские уроки пошли вам на пользу.
— Доктор Вальдес, в Эльдорадо я думала не о том, как научиться правильно ездить верхом, а о том, как замаскировать свои навыки.
Он опустил глаза и решил переменить тему.
— У вас еще и босс есть? Вы же служите в армии.
— Нет. Я давно не служу. Иногда меня приглашают для отдельных миссий.
— Зачем вам вообще работать? Вы же знатная дама.
— Разве знатная дама обязана быть бездельницей?
— Неужели вам мало светских обязанностей?
— Как и многие принцессы, я редко появляюсь в свете.
— Вы могли бы заняться политикой.
— К которой не чувствую призвания.
— В конце концов, у вас маленький сын!
— Доктор Вальдес, вы уже дали мне столько советов. Позвольте и мне посоветовать вам?
Займитесь своей женой. Она страдает от недостатка вашего внимания.
Он молчал. Молчал и смотрел на мои губы.
— Вы очень несчастны. И в работе ищете утешения, забвения от своего несчастья.
Я рассмеялась и встала:
— С вашего разрешения, если вам не нужен переводчик прямо сейчас, я пойду в дом.
— Вы обиделись. Потому что я сказал правду и вас это задело.
Я покачала головой и ушла.
В гостиной терпеливо ждала Веста. Жестом она позвала меня на кухню и заговорила шепотом:
— Мария с утра была веселая, даже шутила. Снова ходила в церковь. Спросила меня про гимнастику, потом — католичка ли я. Я ответила, что принадлежу к Церкви Евы, она кивнула и поблагодарила.
— Стоп. На каком языке вы говорили?
— В том-то и дело, что на федеральном. Она прекрасно говорит. Потом спросила, знаю ли я испанский, мол, здесь весь персонал подготовленный, она бы не удивилась. Я ответила, что это мой родной язык, я родилась в Эльдорадо. Она улыбнулась и пошла пить чай с семьей.
— Чай, — повторила я.
— Вот именно. Вся семья попросила кофе, а она — чай. Сказала, что хочет привыкнуть к местным обычаям. Это она сказала уже по-испански, для семьи.
— Так, — сказала я. — Ты не догадалась проследить за ней в церкви?
— Ну как это не догадалась? Было много народу, она сидела на второй скамье. Между двумя женщинами. Одна — местная, живет через коттедж отсюда. Вторую никто не знает.
— Между собой говорили?
— Да, Мария говорила и с той, и с другой.
— Проверяйте местную.
— Уже. Католичка, но ее прислуга — евитка. Из новых. Ни в чем не замечена, посвящена недавно. Могу с ней поговорить.
— Поговори. И вот что: у Марии есть молитвенник? Бумажный?
— Она с ним не расстается.