Новый рассвет (Другая заря) (др.перевод)
Шрифт:
Поколебавшись, она прикоснулась к губам, представила, как Джейк в первый раз прижался к ним своими губами. Потрогала шею. Синяк такой незаметный, что даже мама не обратила на него внимания. Стоило Бэннер увидеть его – и нахлынули воспоминания, прилетели, примчались, забили крыльями, быстрые, как колибри.
Это невозможно. Тут какая-то ошибка. Джейк не трогал ее, не целовал, не овладел ею. Нет.
Но тело говорило правду. И не надо обманывать себя. Закрывая глаза, она до сих пор чувствовала его глубоко внутри, чувствовала его дыхание, опаляющее кожу, его губы на своих губах, сладостную
– Привет, Джейк.
Он вошел во флигель и направился прямо к плите, на которой стоял чудовищного вида полный горячий кофейник.
– Ну? – проворчал он, наливая себе крепкого кофе в фаянсовую чашку.
– Росс хочет тебя видеть сразу, как позавтракаешь, – объяснил один из ковбоев. – Просил передать.
Джейк не донес чашку до рта.
– Сказал, чего хочет?
– Не-е.
– Спасибо.
Джейк не удивился бы, если б сегодня утром его встретило дуло пистолета Росса. Конечно, как только ему станет известно, что произошло этой ночью в конюшне, он убьет его, выстрелит в спину и каяться потом не будет.
Как-то, несколько лет назад, Ли подслушал замечание одного из ковбоев, что Бэннер, мол, становится весьма аппетитной. Ли вступился за честь сестры, и началась потасовка. Росс разнял дерущихся, заставил парня повторить непочтительное замечание и так рассвирепел, что, не оттащи его Джейк, забил бы юнца до смерти.
Никто из женщин не узнал об этом происшествии, но ковбои никогда не забывали о нем. Они и раньше уважали Росса как хозяина и как мужчину и отлично знали, что ему лучше под горячую руку не попадаться. Но после того случая они зареклись смотреть в сторону Бэннер, как бы ни тянуло взглянуть хоть краешком глаза. Новичков же заблаговременно предупреждали, что дочка хозяина – табу и упаси Господь тронуть ее.
Джейк уселся на скамью, отхлебнул обжигающего кофе. Повар предложил ему лепешки и грудинки, но он покачал головой.
Нет, Росс не знал о прошлой ночи. Если б знал, Джейка уже не было бы в живых. Если бы он знал о том, что случилось с Бэннер, он бы пришел в ярость, и даже их давняя дружба не спасла бы Джейка.
Проклятие, как взглянет он в лицо Россу? Как? Как вообще смотреть в лицо другу, когда только что изнасиловал его дочь?
Он осквернил ее, милую малютку Бэннер.
Джейк чувствовал такое отвращение к себе, что даже кофе казался противным.
– Мы слышали, ты приехал из Форт-Уэрта, Джейк?
– Ну да, – коротко бросил он в ответ.
– Побывал в Квартале красных фонарей? – спросил другой ковбой, совсем зеленый юнец.
Ли и Мика создали Джейку особую репутацию среди ковбоев Излучины, и те превратили его в живую легенду. Многие из них были слишком молоды, чтобы участвовать в дальних перегонах, и благоговели перед старшими, которые успели поездить и которым было что рассказать.
– Зашел ненадолго.
– И как там?
– Шумно.
– Ну да? А в «Райских кущах» был? Я слышал, мадам Присцилла набрала самых классных шлюх со всего штата. Говорят, некоторых в Новом Орлеане обучали, правда это?
– В Новом Орлеане? –
– Перетрахал их небось?
– Черт возьми, еще бы, – восторженно заметил юнец. – Хоть одну-то наверняка трахнул. Джейк для них все равно что валерьянка для кошек. Я что слышал – он уж уйдет, а мадам Присцилла все никак не может успокоить своих кисок: хихикают, облизываются, будто сметаны наелись.
За столом захохотали. Джейк только плечами пожал и налил себе еще кофе. Он не очень-то гордился репутацией покорителя женских сердец, хотя сделал все, чтобы завоевать ее. Он привык, что его поддразнивают за удаль в постельных приключениях.
Но сегодня утром ему было не до шуток: слишком волновал его предстоящий разговор с Россом. Ковбоям нередко приходилось месяцами обходиться без женского общества, поэтому они любили потолковать о сексе или пожаловаться на одиночество. Не было такой грязной истории, которой Джейк не слышал бы, такой непристойной шутки, которой не повторял бы у костра в лагере. Они больше не производили на него впечатления, но парням помоложе хотелось все принимать за чистую монету, всему верить.
Джейк задумался, пропуская мимо ушей добродушные подначки и преувеличенные комплименты. Но вот кто-то спросил:
– Ну а прошлой ночью как, Джейк? Что-то ты к нам не приходил. Протащил бабу к себе в конюшню?
Джейк молниеносно вскочил со скамьи, выхватил пистолет из кобуры – у ковбоев смех застрял в горле. Сунул револьвер под нос злополучному парню и процедил:
– Ты на что намекаешь?
Парень в штаны наложил со страху. Он слышал, что Джейк Лэнгстон кажется веселым и беспечным, только когда сам хочет, а вообще-то с ним шутить все равно что с гремучей змеей связываться. Теперь он видел, что слухи эти были чистой правдой, и жалел, что не жевал себе спокойно лепешки, а болтал глупости, которые могут стоить ему жизни.
– Н-ничего, Джейк, ни на что, ей-богу, я просто так, посмеяться хотел.
Джейк умел различать, когда человек врет, а когда говорит правду. Он вдруг смутился, что вышел из себя, схватился за револьвер. Конечно, если б ковбой хоть пикнул, что видел входившую в конюшню Бэннер, Джейк пристрелил бы его на месте, не позволил бы бросить тень на ее доброе имя.
Он снял палец с курка и засунул пистолет в кобуру.
– Извиняюсь. Я сегодня что-то не в шутливом настроении.
Он криво усмехнулся, но прежнего беззаботного веселья за столом как не бывало. Люди постепенно относили тарелки повару, ведавшему кухней во флигеле, разбирали шляпы, перчатки, хлысты и расходились на дневную работу.
Джейк выпил еще чашку. Дальше откладывать нельзя. Обычной своей легкой походкой он направился к дому. Анабет с Лидией сидели на крыльце – присматривали за игравшими во дворе маленькими Драммондами.
– Утро доброе, – сдержанно приветствовал их Джейк.
– Привет, Бубба, – отозвалась Анабет.
Лидия улыбнулась.
– Доброе утро. Мы напрасно прождали тебя к завтраку.
– Прогуливал Бурана. У него еще не в порядке копыто.
– Ты поел?
Джейк кивнул, хотя это было неправдой.