Новый Вавилон
Шрифт:
— Мистер Априн?! — Билли узнал его и нашел в себе силы от удивления приподняться на одном локте, а доктору даже показалось, что он услышал громкий возглас и в соседней комнате.
— Да, Билли, — это я. Немного постарел и очень рад видеть тебя живым … Не волнуйся, так сильно.
— Мы не виделись с вами столько лет! Я часто вспоминал вас, док, но здесь нельзя, так ходить по улице — белого сразу убьют! Наденьте маску обратно, прошу вас, чтобы я успокоился, а за Салли не волнуйтесь — она никому ничего не расскажет. Как вам удалось оказаться в Кейптауне? Ведь это смертельный
— Долгая история. Когда будет больше времени, обязательно расскажу. Билли, мне нужно найти Эдди. Он ведь еще работает в нашей лаборатории? Не спрашивай, зачем — все равно, не смогу ответить, но зато могу дать тебе средства на лечение. Смотри, здесь много. — Априн раскрыл сумку и показал Билли пачки местных денег, купленные Дроновым вместе с нано — костюмами в Кадингире.
Увидев деньги, Билли хотел о чем — то спросить, но только зашелся тяжелым кашлем.
— Помнишь наш проект по искусственной нефти, над которым мы вместе работали, — хотя бы — основные идеи? Пусть, ты был только техником, но не можешь не помнить, Билли. — Априн все же не сдержал слово, данное Алексию, — ничего не рассказывать.
Чернокожий пытался ответить, но, задыхаясь, опять устало откинулся на подушку.
— Технологию ее производства хотят купить и спрятать, чтобы люди продолжали кланяться нефтяным корпорациям. Мы, те, кто изобретали ее, должны обнародовать секреты производства. Это принесет свободу человеку и избавит его от зависимости перед бензиновыми королями.
Билл недоверчиво посмотрел на Априна.
— Скажу честно: я не верю вам, мистер Априн, как никогда не верил белым людям, от которых мне и моему народу всегда были только несчастья. Но у Салли — вы ведь помните ее, мою маленькую Салли? — четверо детей, а мне деньги уже не нужны, мне — скоро умирать … Отдайте ей свой мешок, и, ради нее, я расскажу вам, что знаю.
Априн понимающе кивнул и спросил:
— Белые сейчас не работают в лаборатории?
— Нет, только черные. Никаких белых давно нет.
— Удивительно. Как, им удалось довести результаты исследований до логического конца?
— Доктор, вы тоже, может, и меньше, чем другие, но всегда сомневались в наших способностях, а мы сделали то, что не удалось вам, почти Нобелевскому лауреату, — просипел Билли с гордой насмешкой. — После Разделения из многих стран вернулись наши ученые, и у них получилось завершить то, что не смогли белые.
Затем Билли подробно объяснил, как в Кейптауне найти заместителя начальника лаборатории и в прошлом их коллегу Эдди. Рассказ давался ему с большим трудом, и Билли то и дело брал с тумбочки стакан и пил воду.
Когда он закончил, Априн позвал Салли, подслушивавшую из — за неплотно закрытой двери, и вручил ей мешок, в котором лежало несколько толстых пачек.
— Салли, прошу тебя, это мой старый знакомый. Никому не говори, что он был здесь, и возьми деньги… для детей, — попросил Билли.
Его сестра была взволнована. Она никогда не держала так много денег в руках. Салли смотрела то на брата, то на доктора, не в силах вымолвить ни слова. Билли смутился и, не выдержав ее
— Салли, прости меня. Это доктор Априн.
Никто из троих не хотел сейчас говорить — любые слова казались слабыми и беспомощными. Доктор и негритянка разглядывали друг друга и представляли, что случилось бы, не разлучи их судьба. Априн приблизился к Салли и прижал ее к себе. Она подняла голову, глядя на него полными слез глазами.
— Я долгие годы молилась нашим духам, и они услышали меня — мы с тобой, наконец, встретились…
Априн не помнил, как попрощался с Салли. Он пожелал больному скорейшего выздоровления и бросился к напарнику.
— Что вас так расстроило, доктор? Встреча со старым коллегой?
Дронов неожиданно передумал делать дневной визит — безопаснее было дождаться темноты в своем укрытии, а к Эдди на встречу ехать одному. Априн слишком эмоционально все воспринимает, а чтобы «разговорить» его следующего коллегу, возможно, придется применять не совсем правильные, в понимании доктора, средства воздействия.
День они провели в укрытии, и, как только стемнело, Дронов отправился к дому Эдди. Тот, по наблюдениям «Пола», жил в высоком, многоквартирном здании, по здешним меркам подобное считалось вершиной благосостояния.
На улице Алексий умело замаскировался, и никто не обращал внимания на одного из многочисленных черных нищих, слоняющихся по улицам Кейптауна в поисках окурков или остатков еды. Вскоре, возле подъезда он увидел прилично одетого мужчину с пакетами еды в руках, очень похожего на Эдди, описанного Билом. Очевидно, он относился к классу местных «белых воротничков». Дронов проследил, на какой этаж тот поехал на лифте, и отправил разведчика к окнам. Вскоре, он мог наблюдать картинку.
Дождавшись, пока Эдди пойдет в душ, Алексий поднялся наверх, к квартире, и легко открыл дверь. Из ванной комнаты доносился звук льющейся воды. Как только Эдди вышел, Дронов сразу схватил его, связал и заткнул рот.
Придя в себя, пленный инженер с удивлением увидел, склонившееся над ним, чернокожее лицо.
— Эдди, буду краток. Мне необходимо попасть в лабораторию, где вы работаете. После этого вы получите средства, позволяющие безбедно жить в Кадингире. Другого выхода нет ни у вас, ни у меня, понимаете?
Эдди кивнул, и Дронов вытащил кляп.
— Завтра — суббота, — выходной день, и если мы проникнем в лабораторию сегодня ночью, то пропажу обнаружат не раньше понедельника. Так?
Эдди, глядя на быстрого и ловкого Дронова, не стал изображать героя и начал говорить.
Из его рассказа Алексий выяснил, что лаборатория находится на территории нового института химии — на искусственную нефть бросили все силы. Голод и разруха захватили страну, объятую пожарами этнических столкновений. Кто мог — пытался найти спасение в Кадингире, но тот тоже закрыл границы. Теперь правительство, спекулируя на факторе Кадингира, пыталось выманить денег у других государств, и всячески подогревало бунтарские настроения в своем населении, рвущемся уничтожить город и вернуть обратно проданные земли.