Ноябрьский дождь
Шрифт:
– Вот в мире есть два типа людей: одни спрашивают, другие отвечают. Мыться я пришел. В душ. А ты-то кто?
– Не твое дело!
– приняв резонирующие нотки в голосе за испуг и решив, что напугал собеседника, Фукс надвинулся на юношу и зарычал еще грознее.
– Пошел отсюда, потом придешь!
– Не, погоди, - не пожелав ощутить едва заметного толчка внушительной тушки Фукса, лохмач остался стоять на месте.
– Тут у нас не ария мистера Икс, давай разберемся. Чего такое-то? Ты кто, и чего вообще?
Фукс на краю сознания сообразил, что выбрал неверный тон. После первого
Отчаяние придало злости. Конвоир Китами выбросил вперед мощную руку, собираясь вытолкать незнакомца в грудки. Одного толчка хватило бы, чтоб этот худой и длинноватый улетел прямиком на улицу, тараня дверь.
Но не получилось.
Черной тенью незнакомец нырнул куда-то в сторону. Фукс готов был поклясться, что на долю секунды потерял его из поля зрения. И вдруг железно твердая рука захватила толкавшую руку под мышкой, вздергивая вверх. А горло сзади сдавил захват.
Будущий оперативник Восьмого отдела поверить не мог в случившееся. Но все же так дела и обстояли: его скрутил, как котенка, какой-то щенок. Ох, старший влепит по рукопашной двойку! А парнишка, усиливая захват, спросил:
– Руки-то чего распускать? Ты кто такой, а?
– Х!
– яростно вывернул шею Фукс.
– Мимо проходил, мать твою!
– Проходил он...
– Э!
А с дальнего конца ряда ящиков уже таращил глаза Дюбуа, наводивший на слившихся в экстазе зачатка драки собеседников классический пистолет. Новые модели им пока что были не положены, так что в черный джинсовый бок вероломного захватчика шей и рук уставилось дуло классического "Зиг Зауэра". Захватчик предусмотрительно развернулся к новой угрозе, поставив межу собой и пулей Фукса.
– Еще один прохожий, что ли?
– почти весело спросил он.
– Чего?
– не понял Дюбуа, морща напряженный лоб. Одним глазом он так и норовил косануть в сторону Китами, беззвучно спрятавшейся за ящичками.
– Слышь, прохожий, проходи, - незнакомец шагнул назад, потянув за собой отчаянно матерящегося Фукса.
– Пока не получил.
– Отпусти его, - страшным голосом сказал конвоир.
– Дырку сделаю.
– Да чего за дела?!
– возмутился молодой человек.
– То орут, то толкаются, то целятся. Че я вам сделал?
– Чего?!
– так и взвился Дюбуа.
– Фукс, скотина, ты, что ли, все затеял?!
– Ничего я не затеял!
– возопил полузадушенный Фукс.
– Я его выгнать хотел, а он...
– Руки-то за каким распускать?!
– отступив еще на шаг, поинтересовался незнакомец.
– Отпусти его, говорю!
– взялся за старое Дюбуа.
– Ошибочка вышла!
– Не верю я тебе, морда!
– Чего?! Кто тут морда?!
Возможно, слегка патовая ситуация скатилась бы в скучно-напряженную перебранку. Возможно, прозвучали бы выстрелы. Возможно, пролилась бы кровь. Но Дзюнко Китами, слушавшая из-за угла этот странный
Эти два придурка сразу ей не понравились. Очевидно недалекие, они теперь еще и готовы были устроить бойню. А ляжет все на нее. И опять будут показывать пальцем: "Смотри, это из-за нее сразу же убили кого-то..."
"Как же они меня достали!"
С этим боевым кличем в душе девушка неожиданно для Дюбуа, да и для самой себя, выскочила из укрытия. И, вытянув в сторону конвоира руку, молча выдохнула нерожденный возглас.
Тягомотная злость месячного заточения в каморке без света, екнувшее при виде школьных коридоров сердце, отвращение при мысли о мужской похоти, да и просто напрашивающаяся на выход злость - все это вдруг обрело физическое воплощение в тонкой фиолетовой пентаграмме, засветившейся на девичьей ладони.
Дюбуа свечение заметить не успел. Прилетевший невесть откуда невидимый кулак со всей силы саданул его в висок, пока столь же невидимая нога в тяжелом армейском ботинке пинком вышибала пистолет из рук. Человека с французской фамилией швырнуло прямиком на дверцу ближайшего ящика. Свирепый металлический "бум!" стал последним, что уловило обескуражено затухавшее сознание.
Пленитель шей и фуксов не терялся. Когда целившегося в него из пистолета незнакомого мужика сбил поезд-невидимка, юноша крайне оперативно ослабил захват, но только затем, чтобы как следует приложить пленника сзади по голове. Удар прошел крайне удачно: Фукс безвольной обмякшей куклой свалился под ноги незнакомцу. Тот же, не мудрствуя лукаво, обратил стекляшки солнечных очков на Дзюнко, все еще стоявшую напротив с поднятой рукой.
– Трикстер?
– коротко спросил он. И Китами совсем не расслышала в резонирующем голосе агрессии. И то хлеб...
– Ну да... Кажется, - настороженно ответила она.
Снаружи загрохотали тяжелые шаги. Кто-то несся по коридору к раздевалке. Собеседник девушки оценил ситуацию и прямо предложил:
– Побежали или останешься?
Хороший вопрос.
С одной стороны, даже в этот краткий миг Китами понимала, что только что совершила большую глупость, и совсем, совсем не нужно бы убегать с места преступления, да еще в компании подозрительных типов. Велика вероятность того, что ее снова запихнут в какую-нибудь каморку. Ну, как же: трикстер в первый же день на воле напала на охрану! Тот факт, что сделала она это в секундном порыве истерики для того, чтобы никто никого не перестрелял, делу не поможет.
Но, с другой стороны, именно в силу того, что ей уже грозит беда, Дзюнко ощутила на краешке сознания нечто, шепнувшее: "А побежали!" В конце концов, она уже напала на конвоира. И хуже не будет. Зачем останавливаться на полпути? Да и вообще... Когда тебе семнадцать, правильный выбор сделать удается крайне редко. А бунтовской побег привлекает, даже несмотря на всю свою очевидную глупость.
– А побежали, - озвучила она выскочившую мысль.
– Побежали, - чуть заметно хмыкнув, незнакомец дернул уголком рта и, развернувшись, бросился к той двери, через которую вышел. Без мига промедления, Дзюнко последовала за ним.