Нож оборотня

Щеглова Ирина Владимировна

Ребят брать не хотели, но они буквально вытребовали себе разрешение.

Вышли на улицу. Мужчины прихватили с собой фонари.

– Да тут света белого не увидишь! – досадовал отец.

– А где ищет первая группа? – спросил его товарищ. Мужчина посмотрел на Вовку, тот растерялся и пожал плечами:

– Григорьев не сказал.

– Они, видимо, пошли по следам, за огороды, в ту сторону, – вспомнил Мишка и махнул рукой, показывая направление.

– Не отставать от меня ни на шаг! – приказал

отец. – В такой пурге мы и сами можем потеряться.

Шесть человек шли вереницей друг за другом. Вовка хотел свернуть к лесопилке, но отец вел их к огородам, туда, где, по предположению Мишки, занимались поисками родственники Григорьева.

Они проблуждали в пурге часа два, но так никого и не встретили. Да и следов никаких не осталось, даже если они и были.

– Ну, какие есть еще предложения? – спросил отец, собрав уставших от поисков гостей.

– Может, ваш дурачок уже дома сидит и посмеивается? – предположил товарищ отца.

– А это легко проверить, – ответил отец и распорядился: – Ну-ка, ребята, бегите в поселок, зайдите к Леше и к Григорьеву. Мы будем ждать вас у лесопилки через час.

Друзья быстро добрались до домишки Леши, но там по-прежнему было холодно и пусто. У Григорьева тоже никого не было. Во всяком случае, им никто не открыл, хотя они долго стучали.

Между тем начало смеркаться. Ребята устали. Но надо было бежать на лесопилку, ведь их ждали.

Проселок, еще вчера укатанный трактором, успело основательно замести. У Мишки был фонарь, правда, он мало помогал, снег валил, его закручивал ветер. Тут собственную руку не разглядишь. Вовка угадывал направление скорее чутьем.

Они добрались до заброшенной лесопилки, оббежали ее кругом, но отца с товарищами там не оказалось.

Ребята подождали их не менее получаса.

Вовка почувствовал тревогу, смутную, непонятную. Надо было что-то делать, куда-то бежать, но что и куда, он не знал.

Они с Мишкой прятались за стеной заколоченного домика, где когда-то располагалась контора, переминались с ноги на ногу и строили догадки.

– Слушай, а что, если они уже нашли Лешу? – сказал Мишка.

– Тогда отец все равно пришел бы за нами, – ответил Вовка.

– А если они встретились с Григорьевым?

– Ну и что?

– Что «что»? Переругались!

– Ты еще скажи – подрались, – Вовка снова начал злиться, собственное бессилие буквально бесило его.

– Ну и подрались, – пожал плечами Мишка.

Мальчишки начали замерзать. Пока бегали, не замечали холода, но сейчас, даже спрятавшись от ветра, они подрагивали от озноба, прыгали, толкали друг друга, чтоб согреться. Помогало плохо.

– Ты вот что, иди в поселок, – предложил Вовка.

– Еще чего! – возмутился Мишка. – Без тебя не пойду!

– Дурья башка! Надо же узнать, вдруг

они там! Тебе ходу отсюда – пятнадцать минут! Смотайся, а? Куда я денусь?!

Мишка подумал и кивнул, соглашаясь:

– Только ты отсюда – ни шагу! – предупредил он.

– Да ладно, ты, главное, давай быстрее.

И Мишка исчез в метели.

Дедово наследство

Вовка чутко вслушивался в завывание ветра. Он ждал, что услышит голоса, скрип полозьев, но вместо этого до него донесся волчий вой.

Сомнений не было. Это действительно выла стая, совсем близко, перекликаясь друг с другом.

Вовка попробовал оторвать доску от заколоченной двери домика, не смог – держалась крепко. Он рванул к окну, схватился за ставню, дернул изо всех сил, и тогда к нему на плечо опустилась чья-то тяжелая рука. Вовка охнул и с перепугу чуть не сел в снег. Рука не сильно толкнула его, Вовка ткнулся в запорошенную снегом стену домика. Повернулся к толкавшему и увидел перед собой Григорьева.

– Дядь Сав? – переспросил на всякий случай.

– Иди за мной! – приказал Григорьев и повернул к лесу.

Вовка, не раздумывая, побежал за ним. Он почти не видел Григорьева, чувствовал исходивший от него запах: овчины, дегтя и еще чего-то смутно знакомого…

Они шли через лес, ходко, легко уворачиваясь от древесных стволов.

Вовка не думал, куда ведет его Григорьев, был уверен к поисковой группе. Он немного беспокоился о Мишке, но надеялся скоро вернуться. Ведь не самовольно же он покинул свой пост.

Деревья расступились. Вовка осмотрелся и узнал давешнюю поляну. Правда, пня совсем не было видно из-под снега.

– А где все? – наконец спросил он у Григорьева.

– Сейчас увидишь, – тот обернулся и оскалил зубы в улыбке. Он подошел к тому месту, где должен был быть пень, наклонился, смахнул снег, уселся. Вовка в недоумении смотрел на него и ничего не понимал.

– Ну, исполать тебе, Вольх Всеславьевич, – Григорьев, все еще насмешливо скалясь, чуть склонил голову, вроде поклонился.

– Дядь Сав, вы бредите? – осторожно спросил Вовка.

– Хватит овцой прикидываться! – грозно крикнул Григорьев. – Что оскалился, а?! Белый царик!

– Что вы городите? – Вовка на всякий случай немного отступил от спятившего Григорьева.

Пьяный он, что ли? Вовка потянул носом воздух, да нет, спиртным не пахнет…

А Григорьев вдруг расхохотался:

– Что, неужто волчьего духа не учуял? А? Волчонок!

Вовка закрыл глаза и еще раз принюхался. Так и есть, от Григорьева тянуло запахом зверя, теперь Вовка узнал, это был запах волка, человека и волка одновременно… Как тогда, на дороге. Но он все еще не верил, не мог поверить.