Нож сновидений

Джордан Роберт

– Едем, Мишима, – скомандовал он, взявшись за поводья. – Все в порядке.

Так или иначе.

– Как вы можете вообще что-то разглядеть? – проворчал шончанин. Он старался не смотреть на Перрина, чьи глаза сияли в темноте золотистым светом. Увидев это впервые, бедняга чуть не подпрыгнул от неожиданности. Но сегодня от него уже не пахло удивлением. Скорее напряжением. Однако он повернулся назад и отдал приказ:

– Подогнать телеги. И поторапливайтесь. Не сметь шуметь, иначе я отрежу вам уши!

Перрин пришпорил своего гнедого жеребца, не дожидаясь остальных спутников и шести телег с высокими колесами. Обильно смазанные оси сделали их практически бесшумными. Для него самого некоторый шум все же присутствовал – чавканье лошадиных

копыт в грязи, скрип пружинящих досок, – но маловероятно, что кто-то сможет различить какой-нибудь звук за пятьдесят шагов, а то и ближе. На вершине покатого склона он спешился и отпустил поводья Ходока. Тренированный боевой конь замер на месте, словно его стреножили. Он будет так стоять, пока опущены поводья. Втулки душераздирающе скрипели, – мельницы вращались на холодном ночном ветру. Неспешно поворачивающиеся лопасти были таким длинными, что Перрин, подпрыгнув, запросто мог дотянуться до одной из них. Он повернулся в сторону второй гряды холмов, за которым скрывался город. Теперь только эта преграда разделяет его и Фэйли. Девы вынырнули из мельниц и присоединились к Гаулу, но никто из них не опускал вуали.

– Тут давно никого не было, – довольно громко сообщил Гаул. Стоя рядом со скрипучими махинами, расслышать шепот было бы непросто.

– Пыль не тронута с тех пор, как я была тут в последний раз, – подтвердила Сулин.

Перрин почесал бороду. Очень хорошо. Если бы им пришлось убить Шайдо, то потом потребовалось бы избавиться от тел, и мертвых стали бы искать, что навреняка привлекло бы к мельницам и акведуку ненужное внимание. И, быть может, кому-нибудь пришла бы в голову мысль о воде.

– Помоги мне снять крышку, Гаул.

Ему было вовсе не обязательно это делать. Однако это помогало скоротать время. А Перрин просто испытывал потребность что-либо делать. Гаул беспрекословно заткнул копье за ремень колчана, за которым крепились остальные копья.

Акведук бежал вниз по склону мимо от ветряных мельниц и в этом месте доходил Перрину до плеча. Гаулу он был чуть ли не по пояс, так что тот без труда влез на него. Дойдя до последних двух мельниц, они нашли тяжелую каменную плиту размером два на пять футов, к которой были прикреплены две бронзовые ручки. Сняв плиту, мужчины обнаружили отверстие в шесть футов глубиной. Для чего нужен это отверстие – не совсем ясно. С другой стороны располагалось еще одно такое же. Возможно, чтобы проверить заслонки, которые направляли воду по акведуку в нужную сторону или чтобы латать какие-нибудь течи. Перрин мог разглядеть мелкую рябь на поверхности потока, струящегося к Малдену, – вода заполняла больше половины каменного канала.

Подъехал Мишима и, спрыгнув с коня, бросил недоверчивый взгляд в сторону Сулин и остальных Дев. Видимо, он полагал, что темнота скроет его выражение лица. Теперь от него веяло осторожностью. Вскоре появилась первая партия одетых в красные куртки солдат Шончан, карабкающихся вверх по склону, – каждый нес по два джутовых мешка средних размеров. Мешки были не маленькие, однако совсем не тяжелые. Около десяти фунтов каждый. Покосившись на Аийл, жилистая женщина плюхнула мешок на землю и вскрыла его кинжалом. Горсть темных крупинок просыпалось на землю.

– Делайте это непосредственно над отверстием, – сказал Перрин. – И смотрите, чтобы все до последнего попало в воду.

Женщина повернулась к Мишиме, и тот решительно отмел все сомнения:

– Делай, как велит лорд Перрин, Аррата.

Перрин смотрел, как она отправляет содержимое мешка в люк, подняв руки над головой. Темные крупинки уплыли в сторону Малдена. Он бросил в воду те, что просыпались на землю, не желая разбрасываться даже этими крошками. Крупинки некоторое время плавали на поверхности, разбухая от воды. Он надеялся, что они успеют достичь городской цистерны до того, как опустятся на дно. Иначе они осядут в самом акведуке. Но в результате, в цистерне все равно получится настой корня вилочника.

Теперь нужно надеться, что Свету будет угодно сделать его достаточно крепким. Быть может, настолько крепким, что напиток подействует и на алгай’д’сисвай. Перрин выбрал в качестве цели Хранительниц Мудрости, способных направлять, однако сейчас лучше, чтобы все карты сыграли. И пусть Свет позаботится, чтобы чай не стал слишком крепким раньше времени. Если это случиться, то Хранительницы Мудрости начнут валиться с ног и догадаются о причине этого прежде, чем Перрин будет готов. Но теперь остается только придерживаться намеченного плана, будто бы все рассчитано как нельзя точно. И молиться.

Как раз когда в канал был высыпан второй мешок, на вершине холма появились отставшие. Первой Перрин увидел Сеонид, – невысокая женщина приподняла свои раздвоенные юбки для верховой езды, чтобы не испачкать их в грязи. Оторвав взгляд от Дев Копья, Мишима взглянул на нее и незаметно сделал один из шончанских жестов, ограждающих от зла. Неужели они и правда верят, что оно подействует? Солдаты с мешками выстроились в очередь и тоже осматривали ее, переминаясь с ноги на ногу. Заставить Шончан работать рука об руку с Айз Седай не так-то просто. Стражи Фурен и Терил вышагивали следом за Сеонид, положив руки на рукояти мечей. Новые союзники тоже внушали им опасения. Седина уже коснулась черных кудрей одного из Стражей, а второй был молод, светловолос, с лихими усами. Но оба они были похожи, словно горошины – высокие, худые и непреклонные. За ними шел Роваир Кирклин, – с темными редеющими волосам и мрачной миной на лице. Он не любил оставлять Масури без присмотра. Все трое несли за спиной котомки с провизией и мехи с водой, притороченные к ремню, перекинутому через плечо. Долговязый солдат сгрузил свои мешки возле открытого люка, а жилистая женщина отправилась вниз по склону за новыми. Телеги были наполнены ими доверху.

– Помни, – обратился Перрин к Сеонид, – сложнее всего будет перебраться из городской цистерны в крепость. Вам нужно будет воспользоваться галереей для стражи, а в городе в это время вполне могут оказаться Шайдо. – Галина не была в этом уверена. С другой стороны гряды холмов донесся раскат грома. – Быть может, вам удастся проделать все это под покровом дождя.

– Спасибо, – ледяным тоном ответила она. Ее лицо, освещенное неверным светом луны, являло собой безмятежную маску Айз Седай, но в ее запахе отчетливо ощущалось негодование. – А я бы не догадалась, что мне делать, если бы ты не сказал. – Но через секунду ее черты смягчились, и она положила руку Перрину на запястье. – Я знаю, что ты очень беспокоишься за нее. Мы сделаем все, что только возможно. – Не то чтобы в ее голосе чувствовалась теплота, такого никогда не бывало, однако сочувствие все же пробилось наружу.

Терил подсадил ее на парапет акведука. В этот момент один из солдат Шончан, весь испещренный шрамами, как Мишима, как раз высыпал корень вилочника в люк и едва не выпустил из рук мешок. Сеонид чуть поморщилась, прежде чем спустить ноги в тоннель и, ахнув, спрыгнула вниз. Должно быть, вода холодная. Пригнув голову, Айз Седай направилась в сторону Малдена. Фурен полез за ней следом, за ним Терил и, наконец, Роваир. Им пришлось сильно пригибаться, чтобы не уператься головой в потолок акведука.

Прежде чем взобраться на парапет, Илайас хлопнул Перрина по плечу:

– Нужно было подстричь бороду, как у тебя, чтобы не мочить в этой дряни, – усмехнулся он, взглянув на воду. Ветер разметал его длинную седую бороду по груди. Собранные на затылке в хвост и стянутые кожаным шнуром волосы доходили ему до пояса. У него тоже был заплечный мешок с едой и мех с водой. – Говорят, холодная ванна помогает мужчинам не думать о неприятностях.

– А я думал, это для того, чтобы не думать о женщинах, – проговорил Перрин. У него не было настроения шутить, но это же не значит, что все должны быть такими же мрачными, как он.