Ншан или Знак Свыше

Мандалян Элеонора Александровна

Скоро о Ншан узнали все жители окрестных деревень. Отовсюду к ней шли люди, каждый со своей бедой, со своими проблемами. Двор Сильвии теперь всегда был полон. Пришлось заказать плотнику длинные лавки, чтобы было на что их сажать. Сильвия оставила работу, тем более, что и пенсионный возраст подоспел, и стала помогать дочери принимать людей.

Каждого она старалась угостить – кого фруктами, кого кофе, кого чаем. Но посетителей с каждым днем становилось все больше. Сильвия садилась обычно рядом с дочерью, слушала ее советы, пророчества и дивилась им.

– Откуда

ты все это знаешь?! – допытывалась она, когда они оставались одни.

– Иногда вижу все так ясно, будто сама там присутствую. Иногда ответ сам ложится на язык и мне только остается произнести его вслух, не понимая, почему я это сказала.

– Но ингда ты не отвечаешь сразу и даже просишь придти на следующий день, или через неделю.

– Бывает, ответ не приходит. И тогда я думаю о нем, засыпая. И к утру уже знаю точно, что я должна сказать человеку, обратившемуся ко мне за помощью.

Сильвия лишь качала головой и цокала языком.

В знак благодарности люди приносили с собой подарки, иногда оставляли деньги. Поначалу Сильвия возмущалась, уверяла, что они ни в чем не нуждаются. Но со временем привыкла и даже начала выставлять в уголке беседки специальный керамический горшочек на подносе – для приношений.

К Ншан шли с утра до поздней ночи. Она уставала, порой выматывалась. Лицо ее осунулось, побледнело.

– Так нельзя! – взбунтовалась однажды мать. – Если уж ты не можешь никому отказывать, назначим приемные дни и часы. Пусть приходят, скажем три дня в неделю – во вторник, четверг и субботу. А то у нас с тобой тут не дом, а проходной двор какой-то. И ты так долго не протянешь.

Ншан не только не стала возражать, но и обрадовалась. На том и порешили. Теперь у нее снова появилось свободное время.

...Стояла поздняя осень. Дожди не прекращались уже несколько дней и нужно было спешно спасать урожай винограда. Сильвия, забыв, что она теперь пенсионерка, вместе со своей бывшей бригадой провела под холодным дождем на виноградниках целый день. Домой вернулась насквозь мокрая и продрогшая. За ужином пожаловалась на озноб, укутавшись шалью до самых бровей. Но согреться так и не смогла. Не помогли и несколько чашек чаю с малиновым вареньем. С трудом добравшись до постели, она укрылась целой горой одеял. И наконец заснула.

Все ночь Ншан тревожно ворочалась, прислушиваясь к неровному дыханию матери, окликала ее. Беспокойство мешало понять, что с ней происходит. С посторонними легче. Там она вполне владеет собой. А тут...

Ншан пыталась расслабиться, прогнать из головы все мысли, чтобы решение пришло, как обычно, само собой. Но у нее ничего не получалось, и ею овладела паника: неужели с мамой так безнадежно плохо, что неведомые силы, с некоторых пор направлявшие ее, отказывают ей в помощи.

Под утро Сильвия начала бредить. Она вся горела, отталкивала еду и питье, не узнавала дочь. Ншан села у постели больной, вызвала с детства врезавшийся в память образ матери: ее забранные в пучок волосы, ее строгие и ласковые глаза, узкие усталые плечи, низкую, едва приметную грудь, большие, сильные, натруженные руки... Где у мамы болит? – спросила себя

Ншан, и сразу же ощутила, как сильно заломило в груди, как стеснило и перехватило дыхание. Возникла уверенность – это воспаление легких и пожар во всем теле.

Ншан представила себе болезнь живым огненным сгустком, пожирающим ее собственные легкие, и начала мысленно сгонять этот сгусток от краев к центру, как пролитое на столе вино. Осторожно, но уверенно она гнала и гнала огненный клубок к одной точке. Они сейчас с матерью были единым целым. Их обеих убивал опасный недуг, от которого следовало как можно скорее освободиться. Она нисколько не сомневалась – они либо поправятся, либо умрут вместе. Когда же ей, наконец, удалось собрать болезнь в плотный тугой шарик, она исторгла его из груди резким свистящим выдохом... А затем вообразила себя этаким прохладным горным ветерком, живитель-ным дуновением, освежающим, охлаждающим их воспаленные тела...

Боль в груди и во всем теле утихла, дыхание стало ровным и легким, а в мыслях – бездумная пуста. Устало откинувшись на спинку стула, безвольно свесив голову и руки, Ншан погрузилась то ли в сон, то ли в прострацию.

– Ншан джан... Ты спишь, дочка? Дай мне попить, - послышался голос Сильвии, и буйная радость захлестнула Ншан.

Вскочив, она отыскала лоб матери – он был мокрый, но холодный.

– У тебя что-нибудь болит, мам?

– Ничего не болит. Только сильная слабость, как будто я тащила на себе тонну винограда.

С того дня Ншан стала по-новому лечить больных.

* * *

Зима навалилась сразу, за одну ночь. Деревья на склонах гор и фруктовые сады еще удерживали желто-бурое одеяние осени, а трава по-летнему зеленела. Но утром селение проснулось по окна заваленным пушистым, нестерпимо белым покровом. Ветки деревьев гнулись и стонали под его непосильной тяжестью. Они очень боялись сломаться – Ншан явственно ощущала их страх и боль.

– Им надо помочь, мама. Они не выдержат.

– Кому помочь? – не поняла Сильвия, озираясь.

– Деревьям. Разве ты не видишь?

– Я-то вижу. А ты...

– А я чувствую. Надо взять длинные палки и оббить с веток снег.

Они надели высокие сапоги, обвязались теплыми пушистыми платками из овечьей шерсти и, вооружившись палками, принялись за работу. Сторонний наблюдатель вряд ли заметил бы, что одна из них незрячая.

– Чувствуешь, как облегченно они вздохнули? – просветлев, проговорила Ншан.

– Да ну тебя, ей-богу! – отмахнулась Сильвия. – Фантазерка.

– Они такие же живые, как и мы с тобой, - насупилась Ншан.

– Конечно живые – растут, цветут, плодоносят.

– Не только. Они двигаются. И гораздо быстрее, чем ты думаешь.

– Уж так прямо и двигаются. Может гуляют ночами по саду, когда мы спим? Или меняются местами?

– Нет, конечно. Но если дереву что-то мешает или не нравится, если другое дерево загораживает ему солнечный свет, оно может развернуться вокруг своей оси, отвести в сторону ветки. Одно дерево может подчинить себе другое, даже погубить его. А еще они переговариваются между собой.