Ну а теперь – убийство!

Карр Джон Диксон

– Во-вторых, – продолжал Картрайт, – это неестественно. Здесь не так много людей.

– Вы называете это «не так много»?

– Именно. Не говоря уже о массовке с непременной толпой гостей, друзей, компаньонов и приспешников. Взгляните. Здесь почти безлюдно. Кроме вас, Ф. Ф., Макферсон и прислуги Ф. Ф., других женщин нет. Я даже не вижу помощницы режиссера – что совсем уж невероятно. Что-то явно не в порядке.

– Все же…

– А может, ничего такого и нет. Интересно, однако, куда подевался Том Хэкетт? Как бы

то ни было, вот она – ваша Ф. Ф., собственной персоной. Хотите с ней познакомиться?

– Очень. Я как раз размышляла: стoит ли?

– Почему бы и нет?

Моника поддалась порыву откровенности:

– Я иногда задавалась вопросом: не окажется ли она ужасной занудой? Однако она такой не выглядит.

– Она такой и не является… Фрэнсис!

Прервав созерцание пустоты, пышная брюнетка повернула голову и улыбнулась. Она словно вернулась к жизни ровно так же, как делала это перед камерой.

– Фрэнсис, позволите представить вам вашу большую поклонницу. Мисс Стэнтон – мисс Флёр.

– Очень приятно, – тепло улыбнулась мисс Флёр, обнажая прекрасные зубы.

Улыбка преобразила ее. Однако Фрэнсис, если можно так выразиться, не включала ее, как лампочку. Обаяние актрисы, ее улыбка были абсолютно неподдельными: ей нравилось нравиться, и, когда ей демонстрировали восхищение, она получала от этого удовольствие, а в ответ вы физически ощущали излучаемое ею свечение.

– Мисс Стэнтон, – пояснил Картрайт, – займется кое-какой работой под началом Тома Хэкетта. Кстати, именно эта молодая леди – автор «Желания».

Фрэнсис Флёр оторвала взгляд от своих покрытых алым лаком ногтей и подняла глаза. До сих пор она казалась приветливой, но безразличной. Теперь же выражение ее лица слегка изменилось. Она внимательно посмотрела на Монику:

– А не…

– Да, – твердо сказал Картрайт.

– Действительно? Как я рада с вами познакомиться! Знаете, это ведь моя следующая роль.

Моника глядела на нее как завороженная.

– Роль Евы, – пояснила мисс Флёр. – Не из райского сада, а из вашей книги. Присаживайтесь, будьте любезны, поближе. Нам нужно поговорить. Элинор, принесите стул для мисс Стэнтон.

Элинор не заставила просить себя дважды. Монику усадили так, чтобы мисс Флёр могла ее рассмотреть на свету. Вообще-то, «Желание» она не читала, однако попросила своего мужа зачитать ей вслух самые лучшие отрывки, и в ней проснулся интерес. Она с любопытством окинула Монику оценивающим взглядом. Ход ее мыслей был неочевиден.

– Вы здесь впервые? – спросила она. – Надеюсь, вам все тут нравится. Я получила такое удовольствие от вашей книги… – Она посмотрела на Монику с еще бoльшим любопытством.

– Ужасно приятно от вас это слышать.

– Ну что вы, – усмехнулась Фрэнсис Флёр. – Мой супруг – барон фон Гагерн – тоже в восторге от нее. Он выбирает все роли для меня. Вы должны с ним познакомиться. Курт! Курт! – Она обернулась. –

Куда же запропастился Курт? Это на него совсем не похоже – вот так исчезать. Вы его не видели?

– Нет, – ответил Картрайт. – Не видел я и Тома Хэкетта, хотя он должен быть где-то здесь.

Они обменялись мимолетными взглядами. Взор Фрэнсис Флёр был очень выразителен.

– В таком случае, – продолжила она, – мисс Стэнтон в первую очередь необходимо познакомиться с Ховардом. Ховард! Не подойдешь ли на минутку?

Режиссер в последний раз сжал плечо коварной горничной, которая вытирала глаза. Казалось, Фиску в значительной степени удалось ее ободрить. Затем он тяжелым шагом двинулся в их сторону в своих безразмерных ботинках. Вблизи он напоминал почтенного доктора или ученого. Подходя к ним, он потирал руки, а на его губах играла удовлетворенная улыбка. С расстояния трех футов его мягкий голос уже можно было расслышать.

– Ну что ж, мы продвигаемся, – доверительно произнес он. – Да, мы действительно продвигаемся. – Фиск призадумался. – Один из этих дублей наверняка сгодится. Да и Энни Макферсон чувствует себя гораздо лучше.

– Ховард, разреши представить тебе новую сценаристку.

Мистер Фиск вышел из состояния задумчивости.

– Ах да, специалистка из Голливуда. Хэкетт об этом упоминал. Приятно познакомиться, – сказал он, обхватывая руку Моники своей широкой лапой и сияя улыбкой. – Надеюсь, наш английский стиль жизни не покажется вам чересчур заторможенным.

– Нет, – медленно и четко произнес Картрайт. – Это другой человек. Мисс Стэнтон написала «Желание». У нее пока нет опыта работы в кино.

Мистер Фиск погладил Монику по руке.

– Вот как? Тогда мы вам еще больше рады. Вы смотрели, как мы снимаем дубли? Как они вам показались?

– Ей показалось, что на эти дубли ушло чертовски много времени, – ответил Картрайт с нарочитой бестактностью.

Чувствуя жар и будучи не в силах произнести ни слова, Моника жаждала вцепиться ему в бороду и как следует дернуть за нее. Ее смятение было тем ужаснее, что и Фрэнсис Флёр, и Ховард Фиск улыбались ей. Ее разум кипел от несправедливости происходящего. Она вдруг почуяла недюжинную проницательность за стеклами пенсне мистера Фиска.

– Не следует путать терпение с некомпетентностью, – заметил Монике режиссер. – К сожалению, первое требование здесь – это терпение. И второе тоже. – Он помолчал, раздумывая. – И третье. Кроме того, во время репетиции произошла неприятная штука.

– Да? – вмешался Картрайт. – Поэтому Том Хэкетт сказал нам, что случилась какая-то неразбериха и кого-то чуть не убило?

Мистер Фиск изумился. Он все еще поглаживал Монику по руке, отчего та начала испытывать неловкость.

– Ну вот еще! Ничего подобного. Просто чье-то глупое разгильдяйство. На этот раз я реквизиторам спуску не дам.