«Ну, помолчим минуту до прощанья…»: Избранная лирика, Ваксель Ольга Александровна

«Ну, помолчим минуту до прощанья…»: Избранная лирика

на обложку

Ваксель Ольга Александровна

Шрифт:

«Вот скоро год, как я ревниво помню…»

Вот скоро год, как я ревниво помню Не только строчками исписанных страниц, Не только в близорукой дымке комнат При свете свеч тяжелый взмах ресниц И долгий взгляд, когда почти с испугом, Не отрываясь, медленно, в упор Ко мне лился тот непостижный взор Того, кого я называла другом…

«До сих

пор качается колокольчик…»

До сих пор качается колокольчик: Пять минут, как ушел прохожий… В озаренной солнцем прихожей Я стою недвижно и молча… Ах, как будет мне хорошо сегодня – Это был старичок суровый… Он сказал мне доброе слово: «Будь спокойна, раба Господня…» 1923

«Деревья срублены, разрушены дома…»

Деревья срублены, разрушены дома, По улицам ковер травы зеленый… Вот бедный городок, где стала я влюбленной, Где я в себе изверилась сама. Вот грустный город-сад, где много лет спустя Еще увижусь я с тобой, неразлюбившим, Собою поделюсь я с городом отжившим, Здесь за руку ведя беспечное дитя. И, может быть, за этим белым зданьем Мы встретим призрачную девочку-меня, Несущуюся по глухим камням На никогда не бывшие свиданья. 9 мая 1923 г.

«Те же слова, что и годы назад…»

Те же слова, что и годы назад, Они для меня свежи и не вянут. Только, взглянувши себе в глаза, Я теперь до дна не достану. Только, опомнившись на лету В лёте стремительном и безумном, Вдруг удивлюсь, как души растут – Полно, таинственно и бесшумно. И станет не жалко кровавых лет, Пропевших в сердце алую рану. Все те же слова, как угли в золе, Они не угасли, они не вянут. 19 мая 1923

«Пусть это будет лишь сегодня…»

Пусть это будет лишь сегодня, А там… пускай плывут века. Ведь жизнь моя в руке Господней, Ведь будет смерть моя легка. Недаром сделал он поэтом Меня, немую… Вот – пою… И озаряет тихим светом Задумчивую жизнь мою. 1924

«Я не сказала, что люблю…»

Я не сказала, что люблю, И не подумала об этом, Но вот каким-то тёплым светом Ты переполнил жизнь мою. Опять

могу писать стихи, Не помня ни о чьих объятьях; Заботиться о новых платьях И покупать себе духи. И вот, опять помолодев, И лет пяток на время скинув, Я с птичьей гордостью в воде Свою оглядываю спину. И с тусклой лживостью зеркал Лицо как будто примирила. Всё оттого, что ты ласкал Меня, нерадостный, но милый. Май 1931

«Я разучилась радоваться вам…»

Я разучилась радоваться вам, Поля огромные, синеющие дали, Прислушиваясь к чуждым мне словам, Переполняясь горестной печали. Уже слепая к вечной красоте, Я проклинаю выжженное небо, Терзающее маленьких детей, Просящих жалобно на корку хлеба. И этот мир — мне страшная тюрьма, За то, что я испепелённым сердцем, Когда и как, не ведая сама, Пошла за ненавистным иноверцем. Октябрь 1932

«Я расплатилась щедро, до конца…»

Я расплатилась щедро, до конца За радость наших встреч, за нежность ваших взоров, За прелесть ваших уст и за проклятый город, За розы постаревшего лица. Теперь вы выпьете всю горечь слез моих, В ночах бессонных медленно пролитых… Вы прочитаете мой длинный-длинный свиток Вы передумаете каждый, каждый стих. Но слишком тесен рай, в котором я живу, Но слишком сладок яд, которым я питаюсь. Так, с каждым днем себя перерастаю. Я вижу чудеса во сне и наяву, Но недоступно то, что я люблю, сейчас, И лишь одно соблазн: уснуть и не проснуться, Всё ясно и легко – сужу, не горячась, Все ясно и легко: уйти, чтоб не вернуться…

Фотографии