Ну, возьми меня!
Шрифт:
– Это лишнее, – меня вежливо вели в сторону выхода. – А сейчас покинь, пожалуйста, Академию. Приходи через годик.
– Да но… – дернулась я, почти возле самой двери. – Вы так и не посмотрели…
– Послушай, я по тебе прекрасно вижу. Магия – это не твое, – дверь передо мной открылась. –Жду тебя на следующий год. Если не передумаешь! Всего хорошего!
Меня вытолкнули за двери. Массивные двери с грохотом закрылись.
– Так, эту больше на порог не пускать, – послышался раздраженный голос. – Сразу на выход. Пусть катится обратно в свой
Я почувствовала в горле комок слез. Не приняли… Даже посмотреть не захотел!
Я брела по дороге, чувствуя, что мир рухнул. Мои глаза застилали слезы. Вот если бы знала, то постаралась бы приехать раньше! Может, сдала бы экзамены!
«Магия – это не твое!». А он откуда знает, что мое, а что не мое? Нет, ну откуда? Я смотрела на свои руки. И главное даже не захотел узнать, что я умею!
Меня окатило грязью от кареты, которая пронеслась мимо. Прямо накрыло сплошной грязной волной. .
Я сплюнула волосы и выставила вперед руку. Карета подпрыгнула, и у нее отвалилось заднее колесо. Карета села в глубокую лужу.
– Мамочки! – послышался истеричный женский голос. – Платье! Грязь! Спасайте меня и мое платье!
Дверца открылась. В нее высунулась перепуганная дама в светлом платье.
– Помогите! – кричала она, пока кучер плыл в сторону двери, высоко поднимая ноги: «Сейчас сниму, мадам!».
Я побрела дальше.
– Что значит, магия – не мое? – вздыхала я, роняя слезы и растирая грязь по лицу. Мое единственное платье стало коричневым. Ручьи грязи текли по рукам и капали с волос. Я была насквозь промокшая в зловонной луже. Даже трусы были мокрыми.
Свернув за угол, я снова увидела того голосистого мальчонку.
– Свежие новости! Свежие новости! – кричал неутомимый охрипший мальчик и тыкал прохожим газету. – Жестокое убийство! Покойный господин так обрадовался, что у него появилась любовница, что рассказал жене! Свежие новости!
Я уныло посмотрела на предприимчивого паренька и пошла дальше. Все дома на улице были респектабельными. И заборы почти одинаковыми. Я шла и пыталась угадать наш забор.
Вдруг поднялся ветер. И словно парус надулись мои панталоны!
– Нашла, – вздохнула я, дергая ворота. Ворота, как ни странно были открыты.
Со скрипом и лязганьем я отворила их.
– Девушка, – бросился ко мне какой-то мужик в потертом сюртуке с пушистыми бакенбардами. – Не ходи туда… Если жизнь дорога, то не надо!
– Да вы что? Сговорились все? – вздохнула я, глядя на роскошный и мрачный особняк.
– Там живет страшное чудовище, – прошептал мужик, бешено вращая глазами.
– Вот если бы вы сказали, что там «выживает страшное чудовище», то я бы еще подумала, – мрачно ответила я. – И ни за что бы ни пошла в это страшное место, где выживают чудовища!
Надо предупредить моего родственника, что у нас живет страшное чудовище! Мой родственник и так седой, словно забыл перед прочтением квитанции принять успокоительное. А тут еще какое-то чудовище! Нам еще чудовища не хватало!
–
Я рада, что от чудовища есть какая-то польза!
– Так что не ходите… – мотал головой прохожий. – Пожалейте себя! Вы еще такая молодая! Понимаю, что у вас в жизни случилось что-то ужасное. Я вижу ваше заплаканное лицо. Но это не повод идти умирать, как другие разочарованные девушки в лапах мерзкого и ужасного чудовища! Одумайтесь! Все еще можно исправить!
– Конечно можно! Спасибо, что сказали! – заметила я, сплевывая грязь. – Мы очень благодарны, что вы предупредили! Мы сегодня же отловим эту тварь и заставим ее платить за дом третью часть! Исправим несправедливость! А то живет себе на халяву! Пусть тоже платит! Вот мой родственник обрадуется!
Добрый прохожий отшатнулся от меня и пошел по своим делам. А я с лязганьем закрыла ворота и направилась в сторону горгулий и дверей.
***
То, что сказал прохожий было чистейшей правдой. Дома соседей опустели очень быстро. А оставшиеся, стойкие соседи, частенько видели несчастных девушек, переступающих порог дома, чтобы никогда больше не выйти из него.
И сейчас чудовище стояло возле двери, задыхаясь от гнетущей жажды. В нем осталось мало человеческого. Разве что оболочка, которая и ввела в заблуждение юную провинциалку.
Опасны не те чудовища, которые рыскают в темноте и ужасают своим видом, давая шанс сбежать с диким криком.
Опасны те красивые чудовища, в которых никогда не заподозришь чудовище. Которые умеют вежливо улыбаться, читать газеты, колдовать и даже мрачно шутить.
Таких чудовищ нужно бояться в первую очередь. Потому, что как только ты поймешь, кто перед тобой, бывает уже поздно.
За дверью послышались шаги. В голове чудовища промелькнула мысль: «Она!». Это слово звонко капало внутри кровью: «Ужин! Ужин! Ужин!». И заставляло нервно сглатывать. Бледная рука, лежавшая на старинных обоях, дрогнула. А из нее поползли длинные черные кровожадные когти, готовые вцепиться в нежную девичью плоть.
«Она войдет, и я…», – задыхалось чудовище, облизывая пересохшие губы. «Пусть только войдет!», – билась в голове чудовища одна единственная мысль.
Конечно же чудовище не поверило в то, что это его дальняя родственница. За время отсутствия новоявленной «родственницы», оно мысленно перебрало свое генеалогическое древо, разделяя родню на вкусные и невкусные. А потом убедилось, что они точно не родственники. Так что угрызений совести и легкого несварения можно не ждать.
Дверь распахнулась. Чудовище было наготове. Оно представляло удивленные и напуганные глаза девушки, последний крик, переходящий в глухой стон и грохот падающего тела. А следом и таинственный шелест исчезающего во мраке тела по полу.