Ну, здравствуй, перестройка!
Шрифт:
Шашлыки, вино, баня, секс с Лизкой в салоне «Москвича», когда она везла меня обратно. Кто сказал тесно? В аэропорт приехали загодя, и Лизон успела показать мне кучу новых рисунков. Оказывается, после моего одобрения своего творчества, она опять начала рисовать, в том числе и автопортреты, в стиле «ню», … я так понял, специально для меня. Уехала она уже ночью, причем потом Лиза поедет домой, а что ей на даче парням мешать? Она всё пытала, кто мне понравился из девушек, но я эти гнилые разводы знаю, и отшучивался, чтобы потом не оправдываться.
В Ростов прилетаю уже утром, беру такси
— Толя, заходи, — говорит мне сонная тётя Ира в легком халатике, сквозь который всё видно. — Генка на практике, Миша на смене, а ты какими судьбами?
Досадую, что не предупредил заранее, и отдаю приготовленные подарки.
— На автобус мне надо, вот только подарки отдать забежал, — говорю полуправду я, ведь билет на автобус я ещё не брал, а ходят они каждый час.
На первом трамвае еду на автовокзал, покупаю билет на ближайший автобус, сажусь и сразу засыпаю. Просыпаюсь от толчка. Мы в пути, уже светло, но, сколько ехать ещё — неясно.
— Сынок, уступи бабушке место, — просит спортивного вида старушка с большим рюкзаком за спиной.
Оглядываюсь. Да автобус полон, и, как всегда, водитель набрал попутных пассажиров, а деньги за проезд себе в карман. Так-то нельзя стоя ехать по межгороду, но кто сейчас это соблюдает? Встаю, разумеется, хотя, как по мне, бабка вполне может и постоять, вон какой рюкзак здоровенный за спиной, была бы немощная, не смогла бы так бодро его держать. Не встать будет некрасиво, наверняка, будут полоскать потом всю дорогу её товарки, а автобус наполовину заполнен пенсионерами. Хотя… Я увидел знакомую фигуру в конце салона и стал протискиваться к ней поближе.
Глава 14
Глава 14
Пробравшись, кладу руку на талию девушке.
— Привет, Аленка!
— О, Толя! Привет! — говорит Фаранова, качнувшись ко мне всем телом, ибо автобус изрядно мотнуло. — Ты откуда взялся?
— Руку убрал, — рявкает мужик лет тридцати, сидящий напротив Алёнки, раздвинув ноги как Волочкова.
— Папа твой? — киваю головой на парня, не убирая, разумеется, руки, одноклассница-то не против.
— Не-е-ет! — смеётся она мне в ухо и говорит парню: — Не надо, я за него держаться буду.
— Ты бы место уступил девушке, — советую я. — И ноги сдвинь, вон бабушек по краям зажал.
Мужик шумно вздохнул, набычился и… сдвинул ноги, как только Алёнка произнесла:
— Толя, поздравляю тебя с победой на чемпионате СССР по боксу! Знал бы сейчас, как Каркатов гордится, что с тобой в восьмом классе дрался! Слушай, а ты вырос прилично за год!
— Дал ему разок в лоб, это разве дрался, а вообще, спасибо, я и не думал, что кто-то из наших следит за моими успехами! — несколько смещенно отвечаю я.
— А Сашка пусть сидит, у него нога больная, это мой знакомый с шахты, летом туда подрабатывать устроилась, вот ездила в управление, документы отдавала, — пояснила Фаранова.
Автобус качался и прыгал как мячик на порядком разбитой дороге, я еле держался на ногах, но был доволен как слон. Алёнка прижималась ко мне при всех толчках
— Как там столица? — важно спросил отец, наливая себе грамм сто пятьдесят в гранёный стакан.
Рюмки он откровенно не любил. Его новая жена слова против не сказала на эту демонстрацию независимости, но бутылку сразу забрала, якобы, чтобы налить себе и бабуле, однако, плескнув на донышко, она закрутила «Столичную» и убрала в шкаф. Значит, отец из-под каблука ещё не выполз весь, и то хорошо! Хватит ему пить.
— Стоит Белокаменная, чё ей будет? — степенно отвечаю я, носом пытаясь понять — перчили или нет борщ. — Мам Вер, а как нога? Зажила?
— Ну, за встречу! — отец не дал ответить, намахнул весь стакан.
Закусил он корочкой домашнего хлеба и зеленью. На столе, несмотря на начало лета, уже были и лук, и редиска с огорода. Ростов, все-таки — юг России.
— С ногой всё хорошо, и, спасибо за путёвки, никогда не думала, что смогу поехать за границу, я вообще всего один раз отдыхать ездила, на Рижское взморье, — всё-таки ответила бывшая учительница.
— Тоже заграница, — ляпнул я.
— Ну, ты сказанул, — весело сказал отец, — вот мы за границу едем, а там Латвия, наша земля — советская!
— Вообще, Латвию в составе Лифляндии Россия выкупила на вечные времена у Швеции за пятьдесят тонн серебра, пол бюджета империи тогда было это. После Ништадтского мирного договора, — неожиданно сказала Вера.
Я подивился познаниям математички в области истории, ведь этот факт я и сам не помнил.
— А что за путёвка? Вы хоть знаете, какие города посетите? — перевел тему я. — И дорогие путёвки-то?
— Нам профсоюз половину оплатил, а из городов ихних я только Берлин знаю. Росток ещё посетим, Котбус какой-то. Ты знаешь? — батя повернулся к бабушке.
— Нет, а во Франкфурте-на-Одере была, ну мы туда не едем, — впервые что-то сказала помолодевшая бабуля.
— Денег-то хватит? — ради приличия спросил богатый я.
— Много не меняют, но я, смотри, что с собой везу, — батя полез в сумку, которая уже была закрыта, вызвав этим недовольство и жены и бабули.
— Дрель? — удивился я.
— И сверла победитовые! — с гордостью сказал отец и на смешки жены с обидой добавил: — А ты ложки мельхиоровые взяла! Что у них ложек нет?
— Нормально, — прикинув, сказал я. — Только не спалитесь там, куратор в группе, наверняка, будет от КГБ!