Ну, здравствуй, перестройка!
Шрифт:
— Это моё место, мальчик, — говорит мне девушка с такой лошадиной физиономией, что становится ясно — у неё талант к общественной деятельности за неимением личной жизни.
Без слов уступаю место, постою чуток, или уж сразу идти на второй этаж?
— Что ты, Маша, мальчика выгнала, — смеётся другая девица — гораздо симпатичнее. — Может, он тебя бы на коленки посадил!
— Много таких желающих! Мал ещё! — явно соврала про «много» прокуренным голосом мадам.
— Толя? Штыба! Приехал, молодец! — слышу я
Все на меня оборачиваются. «Это кто такая знаменитость?» — читаю у них на лицах.
— Доброе утро, Петр Александрович, — наконец вспоминаю я нашего командира с форума комсомольских инициатив.
— Не забыл меня, вижу, значков у тебя прибавилось, и всё больше спортивных? — смеётся тот.
— Только что со сборов приехал, на чемпионат Европы отбирался, — хвастаюсь я.
— Вижу, что ты в сборной, — опять кивает головой Саныч на мою грудь. — И статью про тебя в «Комсомольской правде» видел. Лихо ты там американку отбрил! Да что мы стоим, милости прошу ко мне в кабинет.
— Мне пропуск надо, — вяло сопротивляюсь я.
— Принесут твой пропуск, распоряжусь, — отмахиваясь как от ерунды, говорит Саныч.
Делать нечего, иду за ним, силы и скорости мне придаёт хищный взгляд лошадиной морды, которая прикинула мои перспективы. Нах, нах!
Пьём чай в кабинете у Вильцева Петра Александровича, который нам заварила его личная секретарша. Сейчас он услал её искать мой пропуск.
— Долго думали, какой тебе объект поручить, решили, раз ты неплохо говоришь на немецком и английском, то будешь работать с иностранцами в Измайлово, — пыхнув сигаретой, сказал «комсомольский» работник, возрастом лет за сорок.
Моя феноменальная выдержка помогла мне не пролить чай. Во-первых, у меня, что будет работа тут? Никто ведь ни слова не сказал про это. Во-вторых, иностранцы в Измайлово у меня сейчас ассоциируются не с американцами и французами, а с представителями бывших советских республик. Тьфу, конечно, пока не бывших.
— У нас там сейчас в пяти корпусах стоят справочные установки комплекса Измайлово. В электронной памяти их ЭВМ на шести языках хранятся десятки страниц со справочной информацией, и работают они круглосуточно. Комплекс этот крупнейший в Европе, одних ресторанов и кафе тридцать шесть залов на двенадцать тысяч человек одновременной посадки!
Я пригорюнился, это я там как привязанный буду ведь!
— А есть и ещё один вариант, посложнее, — возродил во мне надежду Саныч. — На ВДНХ у нас будет работать фестивальный базар, продаваться сувениры и изделия разные, сделанные руками делегатов из разных стран, у нас самый большой торговый раздел там. Кроме этого, в одном из четырнадцати павильонов будет работать экспозиция, рассказывающая о нашей советской молодёжи. Выбирай.
«Хрен редьки не слаще», — подумал я.
— А на открытие
— А как же! Вот на выставке как раз в два часа представитель Гаваны передаст голубя нашим ребятам, и пешком пойдёте маршем мира на стадион имени Ленина, там в пять и будет открытие.
— ВДНХ давайте, был там всего один раз, заодно и сам посмотрю, — решаюсь я.
— Всего один раз? А, так ты же не местный. Тогда, конечно, там тебе и место, я распоряжусь, — обрадовался Саныч.
Тут принесли мой пропуск с фотографией! И вроде как голограммами на обороте. Номер шестизначный, однако, первые четыре цифры нули! 000026.
— Красивый номер, — машинально заметил я.
— Так ты один из первых же в списках, — пояснил Саныч.
Мы ещё побеседовали насчёт инициатив, на удивление особый интерес был к нашей с Машей совместной инициативе о новой науке краеведение.
— Тебе до завтра жить есть где? — спросил Саныч напоследок.
— Через наш краевой комитет комсомола заказал в «Советской» место, — ответил я.
— Есть возможность тебе выделить номер либо в «Салюте», либо в «Дружбе», либо в Центральном доме туриста, — неожиданно предложил он.
— Да с радостью, а что посоветуете? — сказал я и задумался.
В «Аструсе», построенном к олимпиаде, так в будущем будет называться Дом туриста, я уже жил — высоченное здание на юго-западе Москвы недалеко от Внуково. Новое здание и новые номера, ну и вид, конечно, шикарный, особенно если номер будет на верхних этажах — это плюсы, из минусов — далеко от центра. «Салют», вроде, тоже новая гостиница, сам не жил, а вот мой товарищ, который там бывал, жаловался, что лифт вечно не дождаться, и вообще, интерьер совковый, убого. То есть ничем меня эта гостиница сейчас не удивит.
— Да в «Дружбу», наверное, она недалеко от МГУ, вроде? — решился я.
— Угадал с гостиницей! Маша Коноваленко, твой соавтор именно туда заселилась! — широко улыбнулся Саныч, игнорируя мой вопрос.
Саныч отнесся ко мне с особым вниманием, и я решил сделать ему подарок — выхожу в приёмную и достаю из сумки мед, тот самый от Горбачевской племянницы. Найти бы Светку сейчас, а как? А ведь она сама обещала меня найти в Москве.
— Да я мёд не особо люблю, — пытался отказаться Саныч.
— Михаил Сергеевич хвалил его, — не удержался и похвастался я, хотя не знаю, ел он его вообще или нет, но хвалила его жена, а Миша против неё никогда буром не пёр.
— Как ты узнал? — удивился Саныч, или притворился удивленным.
— Это мне подружка прислала его, она со мной училась в школе, племянница Михаила Сергеевича. Надеюсь, увижу её на фестивале.
— Кто такая? — опешил Саныч, и ясно, что не в курсе он моих связей.
— Светлана Аюкасова, — говорю я, а вдруг поможет.