Нулевая история
Шрифт:
Сделаны они были из материала, напоминающиего затвердевшую ртуть, восхитительно
отражающего все, что было вокруг. На оборотной обложке была та же самая
фотография, только без героически-эротических хромово-жидких статуй, что
позволяло прочитать скрытую ими подпись: Шато Мармон.
— Это мемориал Хельмута Ньютона, — сказала Холлис, — Он какое-то время жил
здесь.
— А на обратной стороне фото до того как? — спросил Милгрим.
— Нет, —
обложке наложение. Конструкция, привязанная к координатной сетке джи-пи-эс. Чтобы
это увидеть используется наложенная реальность.
— Никогда не слышал о таком, — сказал Милгрим, глядя на заднюю, а затем вновь на
титульную обложку книги.
— Когда я писала эту книгу, коммерческого оборудования для просмотра наложенной
реальности еще не существовало. Энтузиасты строили собственное. Теперь
приложение есть в каждом айФоне. Очень много работы, по несколько заходов, чтобы
эффективно сделать снимки. Мы делали фотографии высокого разрешения с разных
углов, затем сводили их вместе так, чтобы конструкт выглядел максимально
реалистично, а затем выбирали что поставить в книгу.
— Ты сама делала все это?
— Я выбирала, а Альберто фотографировал и затем обрабатывал снимки. Мемориал
Ньютона и выбрал он, а вообще все снимки он обрабатывал. — Она убрала прядь волос
с глаза. — Локативное искусство возможно уже и в Лондоне появилось, и возможно его
тут уже много, хотя я не видела. В книге только Американские художники. С одной
стороны, я решила охватить ровно столько, сколько смогу охватить, с другой стороны
некоторые места здесь в буквальном смысле особенные. Я подумала что так у меня
будет шанс лучше понять все это.
— Вы должно быть много знаете об искусстве.
— Нет. Я здорово ошиблась со всем этим. Ну хорошо, не совсем ошиблась. Бигенд
предложил мне посмотреть что это такое. Хотя в тот момент я понятия не имела что он
на самом деле затеял.
Он потеребил ногтем большого пальца термоусадочную пленку обложки. Сказал —
Спасибо, выглядит очень интересно.
Она закрыла свою черную книгу увидев что он смотрит на нее. Улыбнулась.
— Что вы читатете? — спросил он.
— Грубиян. Джеффри Хаузхолда. Это о человеке, который покушался на Гитлера или
тех, кому Гитлер нравился.
— Это хорошо?
— Очень хорошо, хотя в действительности это похоже на постепенное погружение в
Британскую сельскую местность. Все действия третьей части похоже происходят за
живой изгородью, неподалеку
— Мне понравилась ваша книга. Люди, которые способны запечатлеть свои мечты, поместить их в какие-то места, чтобы вы могли пойти туда и посмотреть на них.
— Спасибо, — сказала она. Положила Грубияна на стол, не удосужившись даже
заложить то место, где она остановилась.
— Вы видели всех их собственными глазами?
— Да, видела.
— Кто вам понравился больше всего?
— Ривер Феникс на тротуаре. Это было первое, что я увидела. Я никогда не
возвращалась. Никогда больше не видела этого. Это очень сильное впечатление. Я
думаю из-за него я решила сделать книгу.
Милгрим закрыл Присутствие. Положил его на стол, прямо напротив Грубияна. — Кого
мы собираемся увидеть в Париже?
— Мередит Овертон. Закончила Кордвайнерс, дизайн кожаной обуви. Живет в
Мельбурне. Или жила. Поехала в Париж на Выставку Винтажа что-нибудь продать.
Она с музыкантом клавишником, которого зовут Джордж, который играет в группе
Боллардс. Знаете такого?
— Нет, — сказал Милгрим.
— Я знаю другого участника Боллард, и человека, который сейчас продюсирует их
музыку.
— Она знает о Габриэль Хаундс?
— Второй участник Боллард, которого я знаю, сказал что она узнала кое-кого в
Лондоне, когда училась в Кордвайнерс, а он в свою очередь знает кого-то кто принимал
участие в создании Хаундс.
— Это началось в Лондоне?
— Я не знаю. Клэмми встретил ее в Мельбурне. На ней был одет Хаундс, а он хотел
Хаундс. Она знала где его можно купить. Некто продавал Хаундс на местном аналоге
рынка художников. Он пошел с ней и купил джинсы. Сказал что торговец был
Американец.
— Почему вы думаете что она будет с нами разговаривать?
— Я не думаю, — сказала Холлис. — Я попытаюсь.
— Почему людей это так волнует? Зачем это нужно Бигенду?
— Он думает что кто-то копирует его странные рыночные стратегии, — сказала она, —
и улучшает их.
— И вы думаете люди хотят этот брэнд потому что его трудно купить?
— В какой-то мере.
— Наркотики недешевы потому что вы не можете получить их не нарушив закон, —
сказал Милгрим.
— Я думала что они дорогие из-за своего действия.
— Из-за действия тоже, — сказал Милгрим, — но рыночная цена зависит от степени
запрета. Их цена не зависит от того, что вы что-то сделаете. Так это все и работает. Они
действуют, вам они нужны, они запрещены.