Нулевой километр
Шрифт:
– Вы бы протерли, а то соседи прибегут, – произносит вполне дружелюбно, а лучше бы нахамил! Я бы тогда ненавидела его, как и прежде, списав вчерашнюю сцену у больницы на помрачение рассудка. Легко бы убедила себя, что эта мягкость в его голосе, теплая ладонь, что лишь пару секунд удерживала мою, озорные искорки во взгляде – все это мне просто почудились…
– Я уберу, – Ленка подскакивает, ловко обходя замершего в дверях Бирюкова, а я продолжаю молчать, нервно теребя в руках все ту же резинку для волос.
Глава 19
Я терпеть не могу добряков.
– Как часто Ярослав пропадает? — наверное, неприлично вклиниваться вот так в чужой разговор, но беспокойство внутри так стремительно нарастает, что молчать уже невозможно. Улицы опустели, и даже наш сосед снизу, что с самого утра патрулирует двор, воображая себя главным блюстителем порядка, оставил свой пост и спрятался под козырьком, за последние пять минут бросив в огромную лужу уже третий окурок.. Где может пропадать подросток в такое ненастье? И что он, в конце концов, ест?
– Летом с ним такое частенько бывает, — Ленка отвлекается от Максима, перед которым только что поставила тарелку жареной картошки, и недовольно хмурится, замечая, что день уже клонится к вечеру.
– Хотя, обычно он к обеду всегда возвращается.
Мило. Либо Рыжий объявил мне бойкот и решил уйти из дома, чтобы не видеть мою хмурую физиономию, либо я настолько никчемна, что недосмотрела и позволила мальчишке попасть в беду.
Ставлю опустевшую чашку на стол и растираю пальцами виски, что вновь принялись пульсировать, отдавая тупой болью в затылок. Моя голова этого не выдерживает — еще на прошлой неделе главной моей заботой был выбор подходящего платья или ресторана, где вкусно кормят и непременно сдувают с тебя пылинки, а теперь меня донимают мысли о детях, что держатся особняком и пропадают где-то ночами. Все это не для меня: эта крохотная кухня, спасти которую не способно ни одно чистящее средство; эта мебель, что еле стоит и в любой момент может рассыпаться в щепки; этот кот — до того грязный и агрессивный, что мне приходится передвигаться по дому перебежками, опасаясь, что он потрется своей шкуркой о мои штаны или того хуже, вонзит свои когти в мою ногу… Эти ребята, Боже! Они совсем не вписываются в мои планы, и чем мрачнее становится взгляд сестры, тем отчетливее я осознаю, что их надежд никогда не оправдаю… Я ведь не имею ни малейшего понятия, как принято поступать в таких случаях! Когда меня погнали прочь, Ярик носа из дома не показывал, боясь насмешек ровесников по поводу своего лишнего веса и бесчисленного множества веснушек.
– Может, ему позвонить? — задумчиво тереблю занавеску и, не дожидаясь ответа, понуро опускаю плечи — у него ведь нет телефона! Двадцать первый век на дворе, а такой мелочи для своих детей Лида не приобрела…
–
– Ленка подскакивает на стуле, но почти сразу садится на место, как-то неловко возвращая на нос очки. Нужно купить ей новые.
– В мамином мобильном.
– Отлично! И где он?
– Жора разбил…
Есть в их жизни хоть что-то, к чему еще не приложил руку Голубев?
Отпихиваю ногой надоедливого кота, ощущая на себе тяжелый взгляд своего водителя, и не могу удержаться – все-таки поднимаю голову, забывая о данном себе обещании игнорировать его присутствие, и с трудом выдерживаю внимание темных глаз, что глядят на меня с прищуром. Изучающе, словно пытаются не упустить малейшую эмоцию, проскользнувшую на моем лице.
– Можем по району проехаться. Ты знаешь, где они обычно гуляют?
– Максим отодвигает тарелку к которой почти не притронулся, а я вновь начинаю злиться — тошно мне от его участия. Пусть катится в Москву, а то неровен час, и я поверю, что он не так уж и плох!
– В девятиэтажке на Ленина. Зеленая такая, — девочка смотрит то на меня, то на мужчину, что уже расправляет закатанные рукава свитера и напоследок делает жадный глоток остывшего кофе. Дерьмового, ведь другого Лида не держит, а Бирюков даже не морщится.
– Они там в подвале сидят.
– Где? — отмираю, гадая, не послышалось ли мне, и зло выпускаю воздух из легких — с рыком, предрекающим Рыжему мгновенную смерть! Если его тело еще не валяется в сточной канаве, то после встречи со мной ему явно придется несладко.
Вздыхаю, замечая Айгуль, что удерживает плюшевого зайца в руках, замерев в дверях, и обреченно киваю Бирюкову – я здесь за старшую и возвращать в гнездо отбившихся от стаи птенцов теперь моя святая обязанность. Впрочем, даже не удивлюсь, что окажись Лида на моем месте, она бы не рискнула выходить на улицу в такой ливень. Обхаживала бы муженька и лишь изредка переводила задумчивый взгляд к окну, беспокойно теребя серебряный крестик на тонкой цепочке.
– Перестань так себя вести, — стоит Максиму занять водительское кресло, я нервно дергаю ремень безопасности, не в силах попасть в замок.
– Как? — улыбается и накрывает мои пальцы своими — случайно, только лишь для того, чтобы в салоне раздался заветный щелчок.
– Так, словно тебя не напрягает мое присутствие. И словно тебе есть дела до моих проблем.
– А разве это не так? Ты ведь мне платишь, а взамен я оказываю тебе услуги. По-твоему, это неправильно, прийти на выручку собственной начальнице? — даже бровью не ведет, умело вклиниваясь в поток автомобилей. Включает радио, и сверяется с навигатором, в то время как мне нестерпимо хочется под холодные дождевые капли. Чтобы протрезветь и перестать витать в облаках.
– Может, я надеюсь на премию? Что же в этом плохого?
– Ничего, — все-таки соглашаюсь, отворачиваясь к окну, ведь так долго разглядывать его волосы, поблескивающие от влаги, уже неприлично. Еще решит, что очаровал меня своей отзывчивостью.
– Только необязательно чинить мой кран, ремонтировать бачок и улыбаться, словно для тебя это естественно – помогать тем, кого ты ненавидишь. Так не бывает Бирюков: ты либо парень, что люто презирает эскортницу, либо чертов добряк, что бросается на помощь всем и каждому. Никакой золотой середины.
– Разве? В твоем мире, может и так. А в моем люди неплохо совмещают в себе различные качества, и даже законченная стерва на деле может оказаться вполне нормальной.