Нулевой потенциал
Шрифт:
— Я еще не слышал вразумительных доводов. Предлагаю ответить на один вопрос. Почему я должен стать на вашу сторону и помочь получить оружие одной группе людей, которая применит его для убийства другой группы людей и таким образом развяжет войну, которая может захлестнуть и тропики?
— Густой лиственный лес тропиков, — уточнил губернатор.
— Совершенно верно.
Красноватая шкурка банана легла по другую сторону мусорной корзинки.
Губернатор обернулся к Большому Человеку.
— Вам шах.
— Мы искренне считаем, — сказал
— Вы забываете одно, — перебил его Пан.
— Что же?
— Шимпанзе семи с половиной лет не имеют права голоса.
— Вы изволите шутить, — сказал Большой Человек. — Ну, ладно. Попытаюсь еще раз. Если бы мы были в силах… мы бы построили так называемую противоракетную ракету, которая сделала бы нас неуязвимыми для ракетного нападения. И тогда мир наступил бы во всем мире, включая и ваши густые лиственные леса тропиков.
Пан Сатирус ковырял в зубах длинным пальцем. Случайно ему подвернулся палец левой ноги.
— Вы говорите о том, что сделали бы вы. Но вы — лицо выборное, находитесь у власти ограниченное время. Предположим, что ваш преемник решит сделать не противоракетную ракету, а просто ракету?
Большой Человек рассмеялся.
— Десять шансов против одного, что моим преемником будет человек, которого назначу я, или вот… губернатор. Девять шансов из десяти — уж лучшей гарантии человек требовать не может.
— Я не человек, а шимпанзе. И мне думается, я вам ничего не скажу. Мне думается, что вы — не вы лично, не обижайтесь, — недостаточно эволюционировали, чтобы владеть таким секретом.
— А кто же? — спросил губернатор.
— Вид, у которого хватает здравого смысла не использовать подобную информацию. Вид, у которого хватает ума вести естественный образ жизни, не пытаясь господствовать над средой, в которую ему не следовало бы даже переселяться.
— Уж не вернуться ли нам всем в Африку? — спросил Большой Человек.
— К чему такой кислый тон, сэр? Могу вас даже заверить, что не намереваюсь вступать в сделку с русскими.
— Этого недостаточно.
— Это очень много, — сказал Пан Сатирус. — В конце концов, не русские посадили мою мать в клетку, в которой я родился. Не они вытащили меня из клетки, чтобы привязывать к реактивным тележкам и закупоривать в барокамерах и ракетных капсулах.
— И они поступили бы так же, если бы вашу мать поймала их экспедиция, а не наша.
— Да, конечно, они тоже люди, — сказал Пан Сатирус. Он зевнул, обнажив огромные зубы и мощные десны. — Доктор, все это мне начинает надоедать.
— С тех пор как я принял присягу и занял этот высокий и почетный пост, — заметил Большой Человек, — такого в моем присутствии не говорил еще никто. — Он засмеялся. —
Пан Сатирус опять принялся расчесывать шерсть ногтями. Он кивнул с серьезным и рассудительным видом.
— А я, с вашего разрешения, задам вопрос вам и вашему другу.
— Вы, по-видимому, очень любите читать. Есть ли библиотеки в ваших тенистых, лиственных, тропических африканских джунглях?
— Вы не безнадежны… — сказал Пан Сатирус и задумался. Руки его машинально обследовали шерсть, и ногти снова щелкнули, поймав еще одного непрошеного гостя. — Полагаю, что библиотек в джунглях нет. Но, видите ли, я так пристрастился к чтению, мне кажется, потому, что все время был пленником. Куда же смотреть в обезьяньем питомнике или в биологической лаборатории, как не в книгу из-за плеча какого-нибудь сторожа? Подвигами мартышек сначала восхищаешься, а потом это надоедает.
— Доктор Бедоян, достаньте Пану Сатирусу биографию и произведения Торо, — сказал губернатор. — Им тоже владела иллюзия, что примитивный образ жизни — лучший из всех.
— Слушаюсь, сэр, — ответил доктор Бедоян. — Большую часть книг он, по-видимому, прочел через мое плечо.
Большой Человек пристально посмотрел на доктора, но произнес только:
— Что вы хотели спросить, Пан?
Пан Сатирус сел прямо, положив все четыре ладони на пол.
— Вот вы с губернатором, — спросил он, — дорожите ли вы своими высокими постами?
Оба настороженно кивнули.
— Я хочу сказать, считаете ли вы эти посты высокими?
Они снова дружно кивнули, хотя принадлежали к соперничающим политическим партиям.
— Вы считаете их более важными, чем богатство, накопленное вашим отцом, сэр, и вашим дедом, губернатор? — Пан встал. — От чего бы вы отказались в первую очередь? От поста или от богатства?
На этот раз ни один из государственных деятелей не шелохнулся. Выражения их лиц были настолько одинаковы, что казалось, пропасть, вырытая Александром Гамильтоном и Томасом Джефферсоном, наконец засыпана.
Люди не прерывают аудиенции у сильных мира сего, не получив разрешения удалиться.
Шимпанзе обходятся без разрешения.
Глава седьмая
Он испытал вакцину на 10000 мелких обезьян, 1600 шимпанзе и 243 людях. Большинство добровольцев были заключенными федеральных каторжных тюрем.
Снова друзья катили на север. Но на этот раз у процессии был иной вид. В автомобилях вместе с ними сидели агенты. Не приходилось сомневаться, что и шофер был сотрудником службы безопасности — пистолет оттопыривал легкую ткань его летнего шерстяного костюма. Счастливчик Бронстейн ехал в передней машине, Горилла Бейтс — в задней; из друзей Пана Сатируса с ним остался только доктор Бедоян.