Нулевой потенциал
Шрифт:
Пан прыгал в своей клетке, хватаясь за прутья решетки и взбираясь все выше, пока не добрался до самого верха. Повиснув на одной руке, он для пробы отковырнул кусок известки там, где в потолок входил прут решетки, и отправил известку в рот. Потом выплюнул ее и прыгнул на койку.
— Я проголодался.
— Ты им этого не говори, — посоветовал Горилла. — А то они не будут кормить тебя, пока ты им не скажешь все.
— А он не скажет, — вставил Счастливчик.
— Он и не должен говорить, — сказал
— Ты рассуждаешь как горилла. Голодать — тоже не дело.
— Многие шимпанзе умирали, но не теряли достоинства, — сказал Пан. Он ухватился за прутья решетки и немного покачался. Затем снова прыгнул на койку, почистился и закрыл лицо руками.
Вошли два человека, по-видимому выполнявшие здесь обязанности надзирателей и одетые в комбинезоны, которые обычно носят рабочие нефтяных компаний; тут они заменяли униформу. Держа оружие наперевес, они остановились у самой решетки. Следом вошел еще человек и подал еду сначала Горилле, а потом Счастливчику. И вышел.
— А Пану? — спросил Горилла.
— Ему жрать не дадут, — сказал один из стражей. Горилла фыркнул и взял со своего подноса кусок хлеба.
— Держи, Пан.
— Нельзя, морячок, — сказал страж и поднял дуло своего автомата.
— Ребята, это же не по-человечески! — воскликнул Счастливчик.
— Наоборот, — сказал Пан. — Именно по-человечески.
— Я не хочу есть, — заявил Горилла. — Можешь забрать эту баланду.
— И мою тоже, — сказал Счастливчик.
Один из стражей свистнул, холуй вернулся и убрал подносы. Звякнул металл, и наши друзья снова оказались одни.
— Теперь нам все понятно, — сказал Счастливчик.
— Думаю, нам лучше уйти отсюда, — предложил Пан. Моряки посмотрели на него.
— Люди — слишком узкие специалисты, — продолжал Пан. — По-видимому, одни строят тюрьмы, а другие строят клетки. По крайней мере, ни в одном почтенном зоопарке никто не посадит шимпанзе в такую клетку.
Он протянул руку и вырвал прут решетки из гнезда в полу.
Потом согнул еще один.
— Воображаю, что натворил бы здесь горилла, — сказал он. — За кого они меня принимают? За мартышку?
Он согнул еще один прут.
Когда образовалась дыра достаточно большая, чтобы в нее пролезть, он связал два прута решетки в узел.
— Знак Зорро, — пояснил Пан. — Я читал об этом комиксе.
— Не из-за плеча ли доктора Бедояна? — спросил Счастливчик.
Пан уже выбрался из камеры.
— Вряд ли, — сказал он и засмеялся: по крайней мере это прозвучало как смех. — Глупо. Я регрессировал, или деградировал, или уж не знаю там что. — Он протянул руку и сорвал замок с решетки Счастливчика. — С этого надо было начать. Но я люблю физические упражнения, от них лучше себя чувствуешь.
Он сорвал замок и с
— Не стоит производить излишнего шума, — сказал он. — Готово. Дай-ка мне руку, Счастливчик.
Держась за раму окна одной рукой, другой он помог Счастливчику выкарабкаться наружу. Затем помог и Горилле взобраться на окно и спрыгнул на землю, оставив мичмана наверху.
Горилла, приземлившись, крякнул.
Они зашли за фальшивое газохранилище и оказались у ограды из колючей проволоки. Пан взглянул на ограду и крякнул, подражая Горилле.
— С этим мы справимся в два счета.
— Осторожней, — сказал Счастливчик. — Проволока может быть под током. — Он огляделся и показал на росший неподалеку дуб. — Тут такой казенный порядок, что нам придется отломать ветку от дуба. Даже палки не найдешь.
— Большое дело, — сказал Пан. Он вскарабкался на дерево, отломил увесистый сук и слез. — Держи, старик.
Счастливчик осторожно прислонил сук к колючей проволоке. Искры не было, и он сказал:
— Давай, Пан.
Пан оттянул проволоку к земле, и все перешагнули ее.
Оба моряка ковыляли с трудом — ботинки, лишенные шнурков, соскакивали с ног. Пан привел их к холмику, на котором росла рощица лиственных деревьев, изредка встречающихся среди сосновых лесов Флориды. Тут он стал прыгать с дерева на дерево и вскоре вернулся с пучком тонких стебельков каких-то вьющихся растений.
Счастливчик и Горилла принялись плести шнурки для ботинок. Делали они это искусно и быстро.
Пан Сатирус вновь отправился на прогулку по деревьям. Он вернулся, жуя сердцевину пальмовой ветки.
Горилла кончил плести шнурки и делал пояс.
— Я, конечно, не большой физиономист по вашей части, но у тебя, Пан, счастливое лицо.
Пан кивнул. Он раскачивался, держась на пальцах рук, оторвав ноги от земли.
— Это не тропический лес, — сказал он. — Это всего лишь субтропический лес. И даже не лес, а маленькие рощицы. Но впервые в жизни я чувствую себя настоящим шимпанзе, а не какой-то игрушкой в руках человека.
Счастливчик вытянул ноги и прислонился спиной к дереву.
— Это все равно что получить корабль в собственное распоряжение, Горилла. Ни тебе офицеров, ни министерства военно-морского флота, которые говорят, что ты должен делать.
— Я минер, а не рулевой, — сказал Горилла. — Но, думаю, с кораблем я бы управился. Если бы он у меня был. Только не будет никогда.
— Не будет, — подтвердил Счастливчик. — Нас разжалуют в матросы, когда поймают. Хорошо еще, если нас считают в самоволке, а не дезертирами.