Нулевой потенциал
Шрифт:
— Здорово придумано!
Как только человечек вышел за дверь, моряки встали.
— Подработали неплохо, пора и честь знать. Надо смываться, — сказал Счастливчик.
Пан уже шел к ним еще с одним долларом.
Звезды скрадывал туман, наползавший с востока.
Друзья выбрались на шоссе; каблуки моряков постукивали о бетон. Пан держался мягкой почвы канавы и порой жалобно стонал, когда оступался и попадал ногой в воду, скопившуюся на дне.
И вдруг ночи как не бывало, все вокруг залил яркий свет. Со всех сторон в них ударили лучи ручных прожекторов. Пан Сатирус сел в канаву и
Послышался голос, усиленный мегафоном:
— Вы окружены, ребята. Не делайте глупостей. Горилла и Счастливчик медленно подняли руки. Пан, стоявший между ними, снова прикрыл глаза руками. Кто-то сказал:
— Убери ружье, ты, обезьяна!
И в ответ прозвучало с южным акцентом:
— Ты кого называешь обезьяной, мартышка несчастная?
В мегафон опять сказали:
— Мы агенты Федерального бюро расследований. Мы вам ничего не сделаем. Стойте спокойно где стоите.
Выбора не было. Пан повизгивал от боли — ослепительный свет резал глаза. Счастливчик положил руку на плечо шимпанзе и крикнул:
— Не светите нам в глаза!
— Убавьте немного, ребята, — послышался голос, и свет стал не таким яростным.
— Помните — я силой увел вас, — напомнил Пан. — Я не хочу, чтобы вы рисковали своей карьерой.
— Где это только наш талисман понабрался таких слов? — сказал Счастливчик.
— Помните, как Джимми Дюрант выступает по радио? — вдруг спросил Горилла. — Я без флота проживу, а без меня-то флот не проживет.
— Ты с каждой минутой становишься все больше похожим на Пана, — сказал Счастливчик.
— Все больше похожим на гориллу, — поправил Пан.
И они уже все смеялись, когда мистер Макмагон шагнул к ним из ночи, ступив внезапно в освещенное пространство. По мере того как он приближался, его грозная фигура приобретала обычный вид.
— Добрый вечер, джентльмены, — сказал он.
— Что, забеспокоился, плешивый? Ну, чтоб ты знал: мы Пана уже накормили, — проворчал Горилла.
— О чем это вы? — спросил Макмагон.
— Вы, крысы, заперли его в камеру и не давали есть. Вот почему он удрал, — сказал Счастливчик.
— Ничего подобного я не помню, — возразил мистер Макмагон.
— Из вашего липового газохранилища.
— Не валяйте дурака. Я специальный агент ФБР. Откуда у меня может быть газохранилище? Мистер Сатирус, мы приготовили комфортабельный автомобиль для вас и ваших адъютантов. И кстати, мичман Бейтс и мистер Бронстейн, мы доставили сюда с корабля все ваши личные вещи. Ваши вестовые упаковали их, и я уверен, что все будет в порядке. А теперь план наших дальнейших действий… Отсюда до аэропорта в Майами вы поедете на машине. Там вас ждет реактивный самолет; доктор Бедоян позаботится о том, чтобы вам было удобно лететь. Но, учитывая поздний час, вы, может быть, предпочтете отложить полет до утра. В этом случае завтра вам окажут более пышный прием, и, хотя я знаю, что вы не придаете значения таким вещам, все-таки позвольте напомнить, что Нью-Йорк — это ваш родной город…
Под холодным взглядом обезьяны он смешался и стал бормотать что-то невнятное.
— Уж не лишились ли вы рассудка, мистер Макмагон? — спросил Пан Сатирус.
Агент ФБР смолчал. Он проглотил обиду.
— Полицейский комиссар Нью-Йорка встретит ваш самолет в аэропорту Ла-Гардиа… Это большой аэропорт в Нью-Йорке, сэр… Он будет сопровождать вас до муниципалитета, где вас должен приветствовать мэр. После небольшой юридической процедуры вас повезут во главе колонны автомашин по Бродвею, где вас будет приветствовать население… так принимают в Нью-Йорке именитых гостей… в Радио-сити для подписания контракта, а затем в Бронкс, где президент Зоологического общества произведет церемонию открытия бронзовой доски, которая увековечит тот факт, что вы родились в Нью-Йорке.
— В обезьяннике, — сказал Пан Сатирус.
— Вечером состоится обед, который даст в вашу честь диетолог Центрального зоопарка и…
Пан Сатирус протянул длинную руку. Записная книжка легко перешла в его сильные пальцы; они скрутили ее, и порванные листки подхватил ночной ветерок.
— Юридическая процедура? Подписание контракта? Вы плохой актер, мистер Макмагон. Вы уж лучше придерживайтесь своего метода — допроса с пристрастием.
— Я надеялся, что вы об этом забыли, сэр, — сказал мистер Макмагон. — Ведь мы не сделали вам ничего дурного.
— Вы заперли меня в камере, грозили заморить голодом.
— Я надеялся, что вы забудете это, сэр… Я действовал согласно приказу.
Пан Сатирус скалил свои страшные зубы.
— Юридическая процедура? Подписание контракта?
— Суд города Нью-Йорка собирается сделать вас полноправным человеком, — сказал мистер Макмагон.
— Этот малый дошел до ручки, — сказал Горилла, поглядывая на мистера Макмагона.
— Что правда, то правда, мичман, — сказал Макмагон. Пан Сатирус уперся в дорогу руками и раскачивал свое короткое мощное тело; он явно над чем-то размышлял.
— Полноправным человеком, — произнес он. — Как мило.
— Да, сэр.
— А сколько лет будет этому полноправному человеку?
Мистер Макмагон попятился.
Но далеко уйти он не мог: кругом были прожектора, агенты и осветители, направляющие свет прожекторов.
— Все это не я придумал, — сказал он. — Юрист из меня так и не вышел, но я не могу представить себе, как судья может изменить ваш возраст, мистер Сатирус.
— Полноправный человек, таким образом, будет в возрасте семи с половиной лет, верно? Дитя. Счастливчик, в Нью-Йорке есть обязательное школьное обучение?
— В Бруклине есть, Пан. Там я научился читать и писать.
— Значит, я буду сидеть в классе с малыми ребятишками, а какая-нибудь женщина будет рассказывать, как делать бумажные куклы? Я видел школу Динг-Донг по телевизору, мистер Макмагон.
Наверно, агент тоже видел эту передачу, во всяком случае, голос у него стал ломаться, как у подростка.
— Может быть, вы сдадите экзамен экстерном и получите аттестат зрелости, сэр… Я, право, не знаю…
Пан Сатирус присел на пятки и стал медленно расчесывать ногтями шерсть на груди. Он обернулся к своим друзьям.