Нурсолтан

Иванова Ольга Дмитриевна

– Но мой госпо… – начала Нурсолтан и осеклась под взглядом мудрых, всё понимающих глаз хана.

– Ничего не говори, доченька, всей правды ты не скажешь, а лжи мне не нужно. А если и скажешь, зачем мне твоя правда? Ты решила умереть, чтобы не нести дальше груз, что дал тебе Всевышний. Как же это просто покончить со всеми бедами одним махом, это очень легко, юная моя! Гораздо сложней выжить, подняться навстречу жизни, как бы больно она не била. Наш небесный повелитель указал тебе твой путь, он привёл тебя сюда, на берега могучего Итиля [24] , потому что он, наш мудрый Учитель, видит гораздо дальше, чем мы – его ничтожные рабы. Каждый из

нас пришёл в этот мир, чтобы принести в него своё семя, чтобы жить до того момента, пока нам позволяет Всевышний. Дитя моё, тебе сейчас больно и тоскливо, ты стремишься в сады Аллаха, потому что там хочешь найти успокоение для своей души, но ты совершаешь ошибку, не будет там покоя. Всевышний направил тебя сюда, чтобы ты помогла человеку, который нуждается в тебе. Нелегко будет это сделать, но в этой борьбе острота твоей боли покинет тебя. Подумай о моих словах, девочка, разберись в своих страхах и бедах. Так ли они огромны, чтобы боясь их, ты бежала из этого мира?

24

Итиль – Волга.

Нурсолтан молчала, с удивлением взирая на казанского хана. Она знала его всего несколько минут, но ни с одним человеком рядом не ощущала такого твёрдого надёжного спокойствия, воцарившегося вдруг в душе.

– Этот человек, о котором вы говорили, тот, которому я нужна. Кто он?

– Это – мой сын Халиль. Это, Нурсолтан, твой будущий муж.

Хан коснулся старческой узловатой ладонью лица юной бики, словно останавливая её протестующий жест.

– Не спеши, не спеши отринуть его, дитя. Ты должна увидеть Халиля, должна познакомиться с ним, и тогда поймёшь всё, о чём я говорил. Ты достаточно умна, я чувствую это, а иначе и не говорил бы с тобой. Как только ты почувствуешь в себе силы принять моего сына, дай мне знать, и я всё устрою.

Повелитель поднялся, тяжело опираясь на резные подлокотники.

– Только не затягивай со своим решением, дочка. Я боюсь, что у меня слишком мало времени, силы оставляют меня. Боюсь, что уйду в мир иной, так и не докончив своих земных дел. Близок день, когда я скажу: «Удел распределён, и срок установлен, и всякое дыхание должно испить чашу смерти…» Но это слова старика, который видит конец своего пути, а не твои слова. Выздоравливай, дитя моё!

Хан кивнул головой, прощаясь, и вышел.

Глава 7

Солтан Менгли-Гирей второй день следовал по степи с небольшим отрядом воинов. Временами ему казалось, что невидимые крылья несут его к улусу беклярибека Тимера, где крымского солтана ждала прекрасная Нурсолтан. Менгли-Гирей чувствовал себя необыкновенно счастливым. Всё в его жизни складывалось удачно. Битва между войском хана Большой Орды Кичи-Мухаммада и воинами крымского хана Хаджи-Гирея, произошедшая в трёх днях пути от мангытского улуса на реке Дон, закончилась полной победой крымцев [25] . Хан Хаджи-Гирей взял богатую добычу и весь гарем Кичи-Мухаммада. В ставке повелителя, раскинутой на месте битвы, во время шумного пира Менгли-Гирей обратился к отцу с просьбой о женитьбе.

25

Событие произошло предположительно в августе 1465 года. Сведения об этом отражены в русских летописях и в хронике послов папы Павла II, прибывших ко двору Хаджи-Гирея 10 сентября 1465 года. Во время их приёма было сообщено о победе, произошедшей несколько дней назад.

– Ещё одна жена? – хан Хаджи-Гирей снисходительно усмехнулся. – Мой мальчик, не много ли сил ты тратишь на женщин? У тебя уже есть

две жены.

– И обе ждут прибавления, – пытаясь всё свести в шутку, засмеялся солтан. – А мне опять нужна женщина!

– Для этого не обязательно жениться, хочешь, – хан щедрой рукой обвёл сгрудившийся в стороне гарем. – Здесь жёны и наложницы Кичи-Мухаммада, бери себе любую! В этой битве ты показал себя настоящим воином, я доволен тобой, сын, а чтобы воин по-настоящему почувствовал вкус победы, он должен отведать добычи. Верно я говорю?!

Вокруг одобрительно зашумели нойоны и тысячники, предающиеся пиршественному веселью:

– Живи тысячу лет, великий хан!

– Каждое твоё слово – драгоценный камень, а повеления веселят душу, и сабли наши пляшут в ножнах!

– Приказывай, благородный хан, правь нами!

Хаджи-Гирей поднялся с широкого походного трона, обложенного шёлковыми подушками, приблизился к замершим женщинам. Его верные соратники по битвам, предчувствуя развлечение, придвинулись поближе. Крымский хан ухватил за руку и выдернул из толпы женщин гибкую девушку, почти девочку, с расширенными от страха глазами. Юное создание дрожало в своих ярких одеждах, пытаясь прикрыться расшитым золотыми нитями покрывалом.

– Как зовут? – вопросил хан, приподняв заострённый подбородок девушки своими крепкими пальцами, усеянными массивными перстнями.

Губы девушки затряслись, и она едва сумела совладать с собой:

– Зилия, повелитель.

– Ты посещала ложе своего господина, этого сына трусливого шакала?

Она поспешно затрясла головой:

– Нет, повелитель, я прибыла в гарем хана недавно. Я ещё не получала приглашения от господина.

– Вот и бери её! – Хан Хаджи-Гирей толкнул девушку к сыну.

Поманив его пальцем, шепнул на ухо:

– Поверь, сын, они все одинаковы, что дочери ханов, что простые невольницы. Если тебе нужна женщина, для этого не обязательно жениться. Ну, а не нравится, бери любую другую из этих красавиц. Ни одна не откажется согреть ночи такого джигита, как ты!

И крикнул громко, чтобы слышали все:

– О мои отважные воины, закалённые в битвах и сильные своим единением! Я дарую вам женщин побеждённого врага нашего! И желаю, чтобы воины мои превратили животы красавиц в ложе для своего отдыха!

Хмельной смех и гул оживления пронеслись над станом. Хаджи-Гирей обернулся к сыну:

– Так ты доволен моим даром, отважный солтан?

– Я благодарен вам, отец, за подарок, но мне нужна не просто женщина… – Менгли невольно смутился, не зная, какие слова подобрать, как объяснить свою любовь. – Я хочу жениться, отец, хочу взять в жёны дочь мангытского беклярибека Тимера – Нурсолтан.

– Вот как! – Отец озадаченно взглянул на него. – Дочь человека, который даже не пожелал помочь нам в нашей славной битве, который не захотел разделить с нами блистательную победу?

– Но он, повелитель, не стал помогать и Кичи-Мухаммаду!

– Как горячо ты его защищаешь! – Хан Хаджи-Гирей с внезапным добродушием рассмеялся. – Значит, тебе понадобилось жениться, и только на дочери беклярибека Тимера? Вот, значит, как!

Менгли-Гирей замер, умоляюще заглядывая в глаза отца. Хан покачал головой:

– Я боялся этого, мой сын. Боялся, что когда-нибудь ты полюбишь женщину. Только любовь к женщине делает воина слабым, но я вижу, здесь уже ничего не поделаешь. И самое верное средство, чтобы потушить этот огонь в твоих глазах, женить тебя на той, что приворожила моего сына. Ворчливая жена под боком, жалующаяся на своих соперниц, убивает любовь в сердце мужчины быстрей, чем неизведанная женщина, которой ты будешь грезить всю жизнь. Можешь хоть завтра отправляться в улус беклярибека! Только захвати подарки пороскошней! Сын крымского владыки, победителя хана Большой Орды, может позволить себе посвататься к любой девушке!