Нуждаясь в ней

Эверхарт Элли

— Лучше тебе не попадаться. Люди будут следить за каждым твоим шагом, репортеры дышать в затылок. Тебе следует быть осторожнее, Ройс. Последнее, что нам нужно - это скандал.

Он медленно цедит свой напиток.

— Пирс, твой отец слишком сильно на тебя повлиял. Перестань быть таким послушным и поживи немного для себя.

— Забываешь о последствиях.

Синклер дерзко ухмыляется.

— Именно они и придают остроту. Знать, что тебя могут поймать… Это такой прилив адреналина. Получаешь максимум удовольствия, и жаждешь прочувствовать все снова и снова.

Когда

он так говорит, мне интересно, не он ли был с Шелби. Я бы не стал списывать его со счетов, он вполне способен связать женщину. Ройс берет то, что хочет, и не принимает «нет» за ответ.

— Где ты был в четверг?

В его взгляде изумление и непонимание.

— Четверг? О чем ты говоришь? Что было в четверг? Я что-то пропустил?

— Нет. Просто скажи, где ты был.

— Я не знаю. Не могу вспомнить. Наверно дома, ловил отходняки.

Синклер иногда употребляет наркотики, но у него нет из-за этого проблем, большинство в группе делает то же самое. Еще один защитный механизм. Но организация предупредила Ройса, что ему нужно завязать прежде, чем начнется избирательная кампания. Я уверен, он проигнорировал их «заботу».

— Пирс. — Ко мне подходит Джек, приветливо улыбаясь. — Как ты сегодня?

— В полном порядке. Могу я минутку с тобой поговорить?

— Конечно. Только позволь мне выпить.

После того, как он наполнил свой стакан, мы извиняемся перед Ройсом и уходим в пустую комнату, чтобы поговорить.

— О чем пойдет речь? — Джек чуть ли не залпом выпивает почти весь бурбон.

— Об одной из наших коллег. Кто-то вызвал ее прошлой ночью, а затем насильно вынудил остаться. Связал ее и держал у себя весь день.

— И что ты хочешь от меня?

— Такое поведение противоречит правилам. Он должен быть наказан, иначе сделает так снова.

— Кто это был?

— Я не знаю, но подумал, ты смог бы помочь мне выяснить.

— Нет. — Джек делает пару ленивых глотков из стакана. — Не могу. И тебе тоже лучше держаться от этого подальше.

— Но это неправильно. Мы не имеем права связывать девочек и держать их в заложниках для нашего личного удовольствия.

— Ей было больно?

— У нее красные следы на запястьях, где он связал ее. Кроме этого, она сказала, что не пострадала, но могла солгать, чтобы его защитить.

— Кто эта девушка? И почему она тебе рассказала? Каждая встреча строго конфиденциальна.

— Не могу назвать ее имя. А если ты ничего не собираешься делать, то вообще бессмысленно что-либо обсуждать. — Я сержусь, и в моем голосе звенит злость. — Я думал, тебя это волнует, Джек. У тебя же две дочери. Ты хочешь, чтобы с ними так же обращались?

— Эта девушка не моя дочь. И то, чем она занимается - ее работа. Да, сопряжена с опасностью, но когда она подписывала контракт, то знала, на что идет и за что ей платят.

— Нет, и судя по всему, не все в курсе. Я не думаю, что организация озвучивает девушкам все правила, когда их нанимает. Эта девушка даже не подозревала о наказаниях или их суровости.

Джек тяжело вздыхает.

— Возможно. У группы в одно

время были проблемы с рекрутингом девушек, так что я не удивился бы, узнав, что несколько важных деталей сознательно утаены при подписании договора, например, какие наказания следуют за нарушение правил. Если бы они сразу предупреждали, скорее всего, девушки ответили бы отказом.

— Это несправедливо. Они должны знать. Надо что-то делать. Подними этот вопрос на сегодняшнем собрании.

— Нет. Категорически нет. — Он понижает голос до шепота и, прищурившись, смотрит мне в глаза. — Как я уже тебе говорил, ты выбираешь свой бой, и это не тот, за который не жалко и жизнь отдать. Они пропустят мимо ушей все, что ты скажешь, а вместо этого на твоей спине появится мишень. Начнут подозревать тебя, удивляться, почему ты заступаешься за эту девушку, а потом начнут отслеживать каждое твое движение, прослушивать твои телефонные звонки и машину. Это то, чего ты хочешь?

— Нет.

— Тогда держись от всего этого подальше. Ты молод и в группе все еще новичок. Мало что знаешь, так что сейчас они тебя оставят в покое. Даже не будут обращать внимания, если ты просто будешь молчать и не гнать волну. Придет время, ты выскажешь свое мнение, но не сейчас. И когда ты, наконец, получишь право голоса, сотни раз подумай, прежде чем открыть рот. Только делай это тогда, когда почувствуешь себя достаточно сильным и бесстрашным, чтобы рисковать своей жизнью, бросая им вызов. — Он поглаживает меня по спине. — Нам пора возвращаться. Собрание вот-вот начнется.

Встреча группы в основном - просто сводка о том, над чем каждый из нас работает. Мой отец рассказывает о своем прогрессе в разработке нового химического соединения, польза от которого, на его взгляд, бесценна. Его не отследить при взрыве. Я даже не хочу знать, о чем он говорит, но уверен, в конце концов, он меня просветит.

Перерыв на обед, затем собрание продолжается до четырех часов. Отец перехватывает меня в дверях. Я не разговаривал с ним с момента приезда. Кому-то это покажется странным, но для нас это нормально. Мы говорим друг с другом только тогда, когда появляется необходимость. Таковы наши отношения, и так было всегда. Будучи подростком, и попадая в неприятности, между нами никогда не было разговора отца с сыном. И теперь, когда я повзрослел, он разговаривает со мной только тогда, когда чего-то добивается или чувствует необходимость прочесть мне лекции о моем поведении.

— Некоторые из нас едут в город на ужин, — сообщает он. — Хочешь присоединиться к нам?

— Не могу. Мне нужно вернуться в офис. Дел по горло.

— Это потому, что ты рано уехал в пятницу? — Отец ухмыляется, довольный собой, что знал то, что я хотел от него скрыть.

— Нет. Мне просто нужно сделать кое-что, пока в офисе никого нет.

— Так, где ты был вчера днем?

Я пытаюсь быстро придумать ложь, в которую он поверит.

— Играл в гольф. Я знаю, что не должен уходить рано, но была такая хорошая погода, и мне захотелось поработать над моим свингом.⁶