Нужные вещи (др. перевод)
Шрифт:
Да, это была Нетти Кобб. Чем дольше Вильма размышляла об этом, тем меньше у нее оставалось сомнений. И то, что сделала Нетти, было возмутительно и непростительно. И вовсе не потому, что простыни были безнадежно испорчены. Не потому, что это была подлая, низкая выходка. И даже не потому, что Нетти была с тараканами в голове.
Это было непростительно, потому что Вильма испугалась.
Да, всего лишь на секунду, на ту коротенькую секунду, когда бурое нечтовыступило из тьмы и коснулось ее лица, как мягкая лапа чудовища… но даже эта секунда страха тянулась
— Вильма? — встревоженно произнес Пит, когда она повернулась к нему. Ему совсем не понравилось выражение, высвеченное прожектором на ее плоском лице: сияющая бледность и темные провалы глаз. Ему не понравился ее тяжелый и ровный взгляд. — Дорогая? С тобой все в порядке?
Она обошла его, не удостоив даже взглядом, и направилась к дому. Пит поспешил следом. Вильма вошла в дом… и первым делом пошла к телефону.
4
Когда зазвонил телефон, Нетти сидела в гостиной, держа на коленях свой новый абажур из цветного стекла. Бандит лежал у ее ног. Как только раздался звонок, Нетти вздрогнула и еще крепче вцепилась в абажур, с испугом глядя на телефон. Ей вдруг показалось — причем на секунду она преисполнилась самой что ни на есть твердой уверенности, — что это звонит Некая Важная Персона; звонит, чтобы сказать, что она должна вернуть этот чудесный абажур, потому что он принадлежит кому-то другому, что такой красивый предмет все равно не может войти в ее маленькую коллекцию, что сама мысль об этом смешна и нелепа. Это было, конечно же, глупо. И Нетти это понимала, но все равно испугалась.
Бандит поднял голову и взглянул на нее, словно спрашивая, собирается ли она поднимать трубку.
Нетти бережно отложила абажур и взяла трубку. Наверное, это всего лишь Полли — звонит, чтобы попросить завтра утром, перед работой, купить у Хемфилла кое-что к обеду.
— Здравствуйте, говорит Нетти Кобб, я вас слушаю, — хрипло выдавила она. Всю свою жизнь она страшно боялась Неких Важных Персон, и, как она давно уже поняла, лучший способ бороться с этим дурацким страхом — самой говорить, как важная персона. Страх от этого не проходит, но и не дает себе воли.
— Я знаю, что это тысделала, полоумная сучка! — хлестнул ее голос из трубки. Это было внезапно и страшно, как удар ножа.
У Нетти перехватило дыхание. На лице застыло выражение затравленного ужаса, а сердце сначала ухнуло в пятки, а потом попыталось выскочить через горло. Бандит опять поднял голову и вопросительно взглянул на нее.
— Кто… Кто это…
— Ты отлично знаешь, кто это, — сказал голос в трубке.
Так оно и было. Это была Вильма Ержик. Та нехорошая злая женщина.
— Он не лаял! — Голос Нетти стал высоким и тонким, как у человека, который только что вдохнул содержимое целого шарика с гелием. — Он уже совсем вырос, и он не лает! Он вообще сейчас в доме, прямо у моих ног!
— Ну и как, понравилось тебе швыряться грязью в мои простыни, манда ты лысая? — Вильма была вне себя от ярости. Эта придурочная Нетти еще делала вид, что речь идет о собаке.
— Простыни? Какие простыни? Я… Я… — Нетти смотрела на абажур и как
— Ты заплатишь за это. Я никому не спущу, чтобы в мое отсутствие ко мне залезали во двор и пачкали мое белье. Никому, НИКОМУ! Ты поняла? Дошло до твоих завернутых мозгов?! Ты не будешь знать где, ты не будешь знать когда, и самое главное, ты не будешь знать как, но я… я тебя… ДОСТАНУ. Понятно тебе?
Нетти плотно прижала телефонную трубку к уху. Ее лицо почти полностью побелело, кроме узкой красной полоски на лбу, между бровями и линией волос. Стиснув зубы, она тяжело дышала, раздувая щеки.
— Оставь меня в покое, а не то пожалеешь! — визгливо выкрикнула она своим тонким, дрожащим голосом. Бандит вскочил, навострил уши и встревоженно распахнул глаза. Он почуял опасность и громко гавкнул. Но Нетти его не слышала. — Ты еще пожалеешь! Я… я знаю Важных Персон! Очень хорошознаю! Я тебя предупредила!
Четко и медленно выговаривая слова тихим, но раскаленным от ярости голосом, Вильма произнесла:
— Лучше бы ты со мной не связывалась. Это твоя самая крупная в жизни ошибка. В общем, ты жди — я тебя достану.
Слабый щелчок в трубке.
— Ты не посмеешь! — взвыла Нетти. Слезы текли у нее по щекам, слезы ужаса и предельной, но бессильной ярости. — Ты не посмеешь, дрянная ты женщина! Я… Я…
Второй щелчок. Короткие гудки.
Нетти повесила трубку. Минут пять она просто сидела, выпрямившись в кресле и уставившись в никуда. Бандит гавкнул еще раз и положил лапы на край кресла. Нетти притянула его к себе и погладила против шерсти. Бандит лизнул ее в шею.
— Я не дам ей обидеть тебя, Бандит, — сказала она, вдыхая тепло его чистого собачьего тельца и пытаясь обрести в нем утешение. — Я не дам этой злой, дрянной женщине тебя обидеть. Она никакая не Важная Персона, вовсе нет. Она просто плохая, склочная баба, и если она попытается обидеть тебя… или меня… она пожалеет.
Тут Нетти выпрямилась, нащупала упаковку салфеток между сиденьем и спинкой кресла, достала одну и вытерла глаза. Она была очень напугана… но в душе закипала злость. Именно так она себя чувствовала перед тем, как взять вилку для мяса и воткнуть ее в глотку спящего мужа.
Она взяла со стола абажур и нежно прижала к себе.
— Если она что-то такое затеет, она пожалеет. Оченьпожалеет.
Она еще долго сидела вот так — с абажуром на коленях и Бандитом в ногах.
5
Норрис Риджвик медленно ехал по Главной улице в патрульной машине, рассматривая здания на западной стороне. Смена приближалась к концу, и это, как говорится, грело. Сегодня утром у него было отличное настроение — до того, как на него набросился этот бесноватый кретин. Норрис вспомнил, как он стоял перед зеркалом в туалете, поправлял фуражку и с удовольствием думал, как браво он выглядит, но сейчас эти воспоминания казались старыми и пожелтевшими, как фотографии девятнадцатого века. С того момента как этот идиот Китон схватил его в туалете, все пошло кувырком. День не задался.