Нужные вещи (др. перевод)
Шрифт:
Он пообедал в «Ко-Ко», кафе, где подавали жареных цыплят, на 119-м шоссе. Обычно кормят там вкусно и качественно, но в этот раз у Норриса случилась острая изжога, а потом еще и понос. Около трех часов дня на Седьмой улице около Камбер-Плейс он пробил шину гвоздем, и пришлось ее менять. При этом он машинально вытер руки о свою свежевычищенную форменную рубашку. Он хотел подсушить влажные пальцы, чтобы они не соскальзывали с ключа, но руки-то были в грязи и машинном масле, которые он размазал по всей рубашке четырьмя отчетливыми темно-серыми полосами. Пока он с унынием созерцал испорченную
Норрис медленно проехал мимо зданий в «деловом центре» Касл-Рока: «Банк и трастовый фонд Норвегии», «Западные автоперевозки», «Перекуси у Нан», пустырь, где раньше стоял «дворец» папаши Мерилла, ателье, «Нужные вещи», «Скобяные товары»…
Вдруг Норрис резко ударил по тормозам. В витрине «Нужных вещей» он увидел… или ему это показалось.
Он посмотрел в зеркало заднего вида: Главная улица была пуста. В конце делового квартала светофор, на котором горел зеленый, потух на несколько секунд, а потом загорелся снова — только теперь в середине мигал желтый свет. Значит, сейчас ровно девять часов.
Норрис дал задний ход и развернулся. Взглянул на рацию и подумал, что, наверное, нужно подать сигнал 10–22 — дежурный офицер покидает машину, — но потом решил, что не надо. Ему нужно было всего лишь взглянуть на витрину. Он вывел рацию на полную громкость и подъехал поближе к витрине. Так вполне сойдет.
Тебе показалось, на самом деле там ничего нет,урезонивал он себя, подтягивая на ходу брюки уже на пути к магазину. Зря только себя заводишь. Сегодня день у тебя неудачный, так что даже и не надейся на что-то хорошее. Это просто какой-нибудь старый спиннинг «Зебко»…
Но это был вовсе не старый «Зебко». Удочка, выставленная в витрине, составляла довольно-таки милый ансамбль с рыболовной сетью и парой желтых резиновых сапог и уж точно была не «Зебко». Это был настоящий «Базун». Норрис не видел таких с тех пор, как умер его отец, а это было шестнадцать лет назад. Тогда Норрису было четырнадцать и он обожал «Базун» по двум причинам: за то, чем она была, и за то, что она в себе воплощала.
Что это было? Просто самая лучшая в мире удочка для пресноводной ловли.
Что она в себе воплощала? Лучшие времена. Только и всего. Время, которое тощий парнишка по имени Норрис Риджвик провел со своим стариком: когда они вдвоем пробирались сквозь лес к какой-нибудь речке на окраине города, когда они сидели в маленькой лодке посреди Касл-Рокского озера, а все вокруг было белым от густого тумана, поднимавшегося от воды маленькими колоннами пара, — тумана, который обозначал границу их личного маленького мирка, принадлежавшего только им двоим. Мира только для мужиков. В каком-то
А когда папа умер от спазма коронарных сосудов, базуновский спиннинг куда-то пропал. Норрис помнил, что после похорон искал его в гараже, но там его уже не было. Он смотрел в погребе и даже в шкафу в родительской спальне (хотя знал, что мама скорее бы разрешила мужу хранить там слона, нежели рыболовные снасти), но «Базуна» не было нигде. Норрис подозревал, что удочку взял дядя Фил. Пару раз он почти набирался смелости, чтобы спросить дядю в лоб, но, когда разговор доходил до этой скользкой темы, он всегда отступал.
И вот теперь, глядя на спиннинг в витрине, который как две капли воды был похож на отцовский, Норрис впервые за этот дурацкий день забыл про Бастера Китона. Все перекрыло одно простое и яркое воспоминание: его отец сидит в лодке, между ног у него стоит ящик с наживками и блеснами, и вот он передает «Базун» Норрису, чтобы налить себе чашку кофе из красного, с серыми полосками, термоса. Воспоминание было настолько живым, что Норрис буквально почувствовал запах кофе, крепкого и горячего, и запах папиного лосьона «Джентльмен с Юга» — так он, кажется, назывался.
Сердце вдруг защемило от пронзительно-острой тоски: он так скучал по отцу. После стольких лет старая боль по-прежнему терзала сердце, такая же сильная и щемящая, как в тот день, когда мать, вернувшись из больницы, сказала: Теперь нам надо крепиться, Норрис.
Свет лампы, закрепленной над витриной, отражался яркими лучами от стальных деталей спиннинга. Старая любовь — темная и золотая любовь — снова проснулась в нем. Норрис смотрел на удочку и чувствовал запах кофе из большого красного термоса с серыми полосками; слышал спокойный и тихий плеск озера. Он опять ощущал в руках ребристую ручку спиннинга. Он и сам не заметил, как поднял руку, чтобы вытереть глаза.
— Офицер? — спросил тихий голос.
Норрис вздрогнул от неожиданности и отскочил от витрины. В первое мгновение он испугался, что все-таки напрудит в штаны — это было бы достойным завершением дня. Как говорится, последний штрих. Тем более что очень в тему. Но спазм прошел, и Норрис оглянулся. В открытых дверях магазина стоял высокий мужчина в твидовом пиджаке и смотрел на него с легкой улыбкой.
— Я вас напугал? Прошу прощения.
— Нет. — Норрис даже умудрился выдавить улыбку. Сердце у него колотилось, как паровой молот. — Ну… может, совсем чуть-чуть. Я смотрел тут на удочку у вас в витрине и вспоминал былые времена.
— Ее только сегодня доставили, — сказал высокий мужчина. — Она старая, но в безупречном состоянии. Это, знаете ли, «Базун». Не очень известная марка, но серьезные рыбаки ее ценят. Она…
— Японская, — опередил его Норрис. — Я знаю. У моего папы была такая же.
— Правда? — Улыбка хозяина магазина стала еще лучезарнее. Зубы у него были неровными и местами подгнившими, но Норрис все равно нашел ее очень приятной, эту улыбку. — Какое совпадение, не правда ли?